Наконец, Корн поднял глаза от бумаг и хмуро осведомился:
— Насколько это точная информация?
— Мы просмотрели все случаи бесследного исчезновения магов за последние два десятка лет, — сухо доложила Хокк. — Таких оказалось восемнадцать. Восемь из них были темными. Сведения о семерых мы нашли в общем разделе, а один в эту сводку не попал, поскольку был найден через несколько месяцев после предполагаемой даты убийства. Все маги исчезли из поля зрения Управления в интервале от восемнадцати до двадцати лет назад. Большинство были приезжими, двое — наши бывшие сотрудники. Один, как впоследствии выяснилось, был убит, причем тем же способом, что и отец Кан — ему вырвали сердце. По этой причине из списка пропавших мастера Друсса в конечном итоге исключили.
— После этого мы подняли все дела, где фигурировали жертвы с вырванными сердцами, — спокойно сообщил я. — Таких набралось чуть больше двадцати. Все — обычные люди без толики магических способностей, преимущественно малообеспеченные, одинокие и в большинстве случаев имевшие то или иное отношение к криминальному миру. О них, естественно, никто не беспокоился, заявлений от родственников в ГУСС не поступало. Не исключено, что погибших было гораздо больше, просто нам о них не докладывали. Те трупы, на которые в архиве все-таки завели дела, были найдены в различных районах города, однако чаще всего эти смерти списывали на разборки между бандами и на ритуальные убийства. Зато угадайте, в какой временной промежуток это произошло?
— От восемнадцати до двадцати лет назад, — тихо сказала Триш. — Затем подобных убийств в Алтире долго не было. И вот сегодня сразу две жертвы…
Хокк сумрачно кивнула.
— После этого мы решили поднять более старые дела и попросили у Рона документы за последние не двадцать, а пятьдесят лет — все, где упоминались или фигурировали жертвы подобные Крису или отцу Кану. Как думаете, что мы обнаружили?
Корн ненадолго прикрыл глаза.
— Тысяча двести пятнадцатый год от основания Алтира… семь жертв с вырванными сердцами… ни одного убитого мага. Убийца неизвестен. Тысяча двести шестнадцатый: ещё семь трупов, найденных в разных районах города с интервалом в один-два месяца. Убийца по — прежнему не найден. Одна тысяча двести семнадцатый — шесть трупов с вскрытыми грудными клетками. Плюс один без вести пропавший темный маг. После этого Управление столичного сыска устраивает большую облаву на темной стороне, итогом которой становятся несколько сотен уничтоженных гулей, бесчисленное число мелкой нежити и один умрун. За его поимку Управлению пришлось заплатить жизнями четырех сотрудников и кратковременным магическим коллапсом в столице, случившимся из-за использования боевых темных заклятий. Тогда же я потерял своего первого наставника…
— Значит, вы знали об умруне, — спокойно заключил я, когда шеф устало опустил плечи.
— Догадывался. Но не был уверен, что тварь вернулась. Все-таки с тех пор много времени прошло, и в тот раз мы ее гарантированно уничтожили. А в случае со жрецом нельзя было исключить и ритуальное убийство. Если бы не Крис…
— Откуда вы знаете, что тот умрун был один?
— Умрун — редкая тварь. Опасная, но не очень прожорливая. Чтобы прокормиться, ему нужна в среднем одна душа в полтора-два года. При этом новорожденная тварь обычно слаба, поэтому ведет себя осторожно: сперва наедается впрок и впадает в некое подобие спячки. Лет на пятнадцать-двадцать, иногда больше. И лишь когда тварь окончательно дозреет, она выходит на охоту. Именно тогда умрун становится способен вселиться в человеческое тело и начинает перемещаться в поисках добычи.
— Но двадцать погибших сорок лет назад, ещё двадцать погибших двадцать лет назад… вам не кажется, что это похоже на цикл? И даже если вы стопроцентно убили первого умруна, то кто сказал, что он не успел создать себе товарища? В двести семнадцатом, если помните, пропал темный маг…
Корн одарил меня мрачным взором.
— Умрун может выбрать себе любое тело и приспособить его для собственных нужд. В нем он будет практически неуязвим, и для этого необязательно выбирать мага. К тому же, для неокрепшей твари встреча с магом Смерти может быть опасна.
— Зато в нашем теле твари будет гораздо удобнее, — буркнула Хокк.
— На темной стороне мы чувствуем себя как дома, — согласился я. — Мы видим, слышим и чувствуем Тьму гораздо лучше, чем некросы. Легко переходим с темной стороны в реальный мир, и для этого не нужны никакие заклинания — это наше природное умение, которое умруну очень бы пригодилось.
— Для него наше тело — идеальное вместилище, шеф. И мне очень не нравится, что двадцать лет назад наши коллеги стали пропадать в таком количестве.
— Умруны не живут стаями, — хмуро возразил Корн. — Для каждой твари нужны довольно большие охотничьи угодья, которые они ревностно охраняют от посягательств.
— Да, но как-то они все-таки размножаются, — возразила Хокк. — И откуда-то все же берутся.
— Мы не знаем, каким именно образом это происходит.
— Может, они не жрут какую-то из похищенных душ, а каким-то образом ее преобразуют? И, пока первый умрун продолжает охотиться, она впадает в спячку, чтобы лет через двадцать окончательно созреть? — предположила Триш. — А может, умрун в действительности ест не столько сам, сколько носит неокрепшему умруненку? Ну, знаете, как родитель, который сперва выкармливает детеныша молоком, а когда у того прорезаются зубы, то и мясом? В смысле, душами? Вы ведь говорили, что обычно они едят по одному человеку в полтора-два года. Но у нас-то народу погибло в два раза больше!
Начальник ГУССа заметно вздрогнул.
— Что, если ваш первый умрун все-таки успел создать преемника? — закончила мысль Триш ее наставница. — Поэтому, когда одну тварь убили, вторая была слишком молода, чтобы питаться, а сейчас, когда она созрела, все повторяется?
— Но пропал не один маг, а семеро…
— Вот именно. И Войдо мы с Рэйшем видели собственными глазами… вернее, не его, а то, во что он превратился. Я считаю, что в прошлый раз убийства в Алтире прекратились лишь потому, что главного умруна вы действительно убили, поэтому некому было выкормить остальных. Но где гарантия, что детеныши сдохли? И что тот умрун, который все-таки выжил, не надумал их выкормить? Не зря же он
