Она знает теперь карты Кросса и, конечно, скроется. Простая осторожность должна подсказать ей такой шаг.
Он не верил в ее невиновность. Он чувствовал, что она говорит неправду. Она должна была теперь исчезнуть с первым пароходом — это было совершенно ясно.
Он не мог помешать этому. Единственное средство задержать ее — это открыто обвинить ей в убийстве и сообщить об этом властям.
Но душа его всеми силами восставала против этого.
— Вероятно, — с усилием сказала леди Ю и нарушила этим тягостную паузу. — Вероятно, в своих подозрениях вы базировались на том, что я была как-то с Ляминым в «Рамоне»? Ира рассказала вам об этом, да? Так вот, я верю вам, я верю, что вы никому не расскажете того, что я вам поведаю. Я думаю, что ничего нет предосудительного, ну, подозрительного в том, что в кабаре могут веселиться муж и жена? Не правда ли?
Она с насмешливой улыбкой смотрела на Горина.
— В данном случае оно так и было. Я могу вам открыть — только вам одному — что покойный Лямин — мой муж…
Глава 23
ПРИЗНАНИЕ
— Лямин — ваш муж? — воскликнул Горин, потрясенный этим признанием. — Он никогда не говорил мне, что женат…
— О! Он старательно скрывал это, — ответила леди Ю. — Он был авантюрист и Дон Жуан по призванию, он был мой мучитель и я всегда мешала ему в жизни. Он часто скрывался, уезжал от меня, но потом снова появлялся в моей жизни и снова мучил меня. Я не любила его, я ненавидела его. но были обстоятельства, которые привязывали меня к нему крепко и неразрывно. Впрочем, я не стану говорить об этом: для меня это слишком тяжело, а для вас — неинтересно…
— Напротив! — с жаром возразил Горин. — Напротив! Я чувствую, что какое-то горе давит вас — что-то тяготит вас, мучает. Откройте мне все, леди Ю! Я ваш всей душой! Я отдам вам всю свою жизнь, я сделаю все, чтобы помочь вам! Никто в мире не узнает вашей исповеди. Она умрет со мной. Поверьте мне, откройтесь! Я не стану скрывать своих чувств к вам, леди Ю. Вы сами понимаете, вы сами видите, что я питаю к вам… что я вас…
Леди Ю умоляюще протянула к нему руки.
— Не надо! Не надо! — воскликнула она. — Не говорите того, в чем будете потом раскаиваться!.. Между нами пропасть, через которую нельзя перешагнуть! Вы — чистый, хороший человек, перед вами впереди светлая, счастливая дорога. А в моей жизни — только пустота… все потеряно, все погибло. Я стара для вас… у меня ничего не осталось… Только тоска… только страдания и слезы… и воспоминания, страшные воспоминания! Я говорю вам все это только потому, что верю вам и знаю, что вы не используете моих слов во вред мне. Правда?
Я так хорошо узнала вас за эти короткие дни нашего знакомства. Но я вас знаю еще раньше… давно, давно. Не удивляйтесь… не думайте, что мы знакомы только два-три дня. Я знаю вас очень давно — по рассказам Лямина.
Этот жестокий человек имел только одну светлую черту — он любил вас, Горин, любил горячо и искренне. Только о вас он говорил хорошо, только вас не чернил, только к вам питал уважение… да. да, именно уважение. Для его низкой души вы были недосягаемым идеалом, он пел вам гимны, он преклонялся перед вами, вы были самым дорогим человеком для него.
Вы удивлены? Он скрывал это от вас? Верьте мне, что это так. Каждый шаг, каждую вашу мысль я знала от него. Он гордился вами и говорил о вас всегда с особенным удовольствием.
С его слов я знаю вас лучше, чем вы сами себя знаете, И потому я такого хорошего мнения о вас. Вот почему я решилась на знакомство с вами в «Рамоне», хотя — поверьте — мне было тогда совсем не до того.
Я верю вам, Горин, верю, что вы не станете меня впутывать в эту историю. Никто не знает, что я жена Лямина. Если об этом узнают, я буду привлечена к ответственности по делу об убийстве, так как, конечно, сочтут подозрительным, что я ношу другую фамилию, а незадолго до убийства встречалась с Ляминым…
Она задумчиво смотрела вдоль реки — туда, где сумерки уже накладывали синие тени на грязно-желтые воды Вампу.
На некоторых кораблях зажглись огоньки. На американском миноносце проиграли какой-то сигнал — видимо, зорю.
Горин схватил леди Ю за руку.
— Скажите мне, умоляю вас! — горячо прошептал он. — Кто же, кто убил Лямина? Я никому не открою того, что вы мне скажете. Я хочу знать правду! Неужели вы не скажете мне, кто сделал это страшное дело? Неужели ваша маленькая ручка нанесла смертельный удар Лямину? Неужели вы повинны в убийстве человека? Что заставило вас убить Лямина? Ведь вы… вы убили Лямина! Не скрывайте этого, я чувствую, что это вы, вы, вы! Скажите мне… сознайтесь!
Леди Ю смертельно побледнела и страшными глазами смотрела на Горина.
— Не я… не я… — шептала она. — Оставьте меня!.. Я сама теряюсь в догадках, кто сделал это страшное дело… Я не виновна… Не мучайте меня… молю вас…
Но Гориным овладело страстное желание узнать правду во что бы то ни стало.
Он чувствовал, что леди Ю в таком состоянии, что от нее сейчас легко вырвать тайну.
Он видел, что какая-то борьба происходит в ее душе, что признание готово сорваться с ее губ.
Ему было страшно это признание, он боялся его, но какая-то сила толкала его и заставляла добиваться правды.
— Откройтесь мне! Меня мучает эта загадка, скажите мне правду, леди Ю! Вы убили, да? Ведь все говорит против вас. Особенно теперь, когда вы проговорились, что Лямин — ваш муж, что вы ненавидели его. Вас видели, когда вы шли к Джессфильд-парку, вы
