— Подожди, Алка. — Я приземлила подружку и осторожно, чтобы не спугнуть, поинтересовалась у Матвея: — И какой код?
— Сорок восемь, шестнадцать, а что?
— Мотя, — ласково позвала Алка. — А ты знаешь, что это за код?
— ПИН-код моей банковской карточки, а что?
Смеловский тихо пискнул, поймал мой гневный взгляд и одной рукой схватился за сердце, а другой зажал себе рот.
— А что на той банковской карточке, Мотя? — гипнотически нежно спросила я.
— Миллион долларов, а что? Ой!
Мотя замер истуканом, а мы с Алкой и Максом вскочили и пустились вокруг стола в индейский пляс. Зяма улыбался и аплодировал.
— Он вспомнил! Он вспомнил! Он вспомнил, вспомнил, вспомнил! — в чеканном ритме революционного клича «Эль пуэбло! Унидо! Хамас сера венсидо!» скандировал Макс, победно вскидывая кулак, как Че Гевара.
Мы с Трошкиной восторженно визжали поросятами, а потом взялись за руки и закружились в хороводе, сочиняя экспромтом:
— Как на Мотиной кредитке баксов целый миллион! Миллион, миллион! Кто не хочет — выйди вон!
— Нет уж, тут только выйдешь — пропустишь самое интересное! — несколько обиженно заявил вернувшийся Кулебякин. — Это что за масленичное гуляние в неурочный срок, что я пропустил?
— Мотя вспомнил ПИН-код банковской карточки, на которой у него призовые деньги с турнира по покеру! — объяснила Трошкина, останавливаясь и обмахивая разгоревшееся лицо ладошкой. — Уф-ф-ф… Кстати, Мотя, а сама карточка где?
— У бандитов? — предположила я. — Ну, ничего! Они код не знают, а ты придешь в банк лично, скажешь, что карточку потерял, покажешь паспорт и получишь свои денежки без проблем!
— У бандитов другая моя карточка, — сказал вдруг Мотя и снова замер. — Какая — другая? Не помню…
— А я тебе подскажу, мой друг-миллионер! — Смеловский хлопнул его по плечу. — Ты, красавец, на турнире не только главный приз взял, но и еще одну сумму выиграл, небольшую, около тысячи долларов. Соответственно дали тебе две карты. И если отняли у тебя только одну из них, то возникает закономерный вопрос…
— Где карта, Билли?! — рявкнула я, как пират.
— Но я Матвей…
— И это прекрасно! — Трошкина с усилием отодвинула меня в сторону и постаралась придать своему голосу завораживающую мягкость, да только ничего у нее не вышло. — Где карта, Матвей?!
— Не помню…
Долгая пауза до краев наполнилась разочарованием.
— Вот блин, — досадливо сказал наконец Кулебякин.
— А тебе-то что за горе? — вызверилась я на него. — Ты про миллион этот и знать не знал!
— Я говорю, вот блин! — Денис потыкал пальцем в пол. — Вы тут оладушек раздавили, плясуны-хороводники.
— Ничего страшного, — сказала я, остывая. — Сейчас уберем.
— Ничего страшного. — Трошкина погладила по согбенной спине удрученного Мотю. — Вспомнишь ты, где эта карта. Не сегодня, так завтра вспомнишь, все равно спешить особо некуда, когда ты еще в банк сходишь…
— Да мог бы прямо завтра сходить, — вздохнул Смеловский. — Я не успел сказать, что паспорт тебе сделали, билеты у меня, и уже завтра мы летим в Москву.
— А мы в Екатеринодар, — сказал Кулебякин и крепко взял меня за руку.
— Нет, — брыкнулась я. — Я еще Тбилиси толком не посмотрела!
— Да! — повторил милый. — Тбилиси посмотришь в другой раз, когда вокруг бандиты виться не будут.
— Я тоже несколько устала от бандитов, — томно пожаловалась Зяме Трошкина. — Может быть, мы тоже домой?
— Вообще-то я думал затовариться еще парой сотен шарфиков, но для начала и этих хватит, — решил братец. — Мне не терпится запустить новый бизнес, поэтому я согласен: летим домой!
Дзи-и-и-инь! — настойчиво запел дверной звонок.
Все замерли.
— Неужто снова кто-то за посылкой? — шепотом ужаснулась Трошкина.
— Предлагаю не открывать, — быстро сказал Зяма. — С посылкой-то мы разобрались, а вот с бандюгами из подворотни продолжать разборки как-то не хочется!
Но это были не бандюги, а наши родные папа, мама и бабушка.
— А что это вы такие? — замерла на пороге мамуля.
— Избитые, — подсказал ей правильное слово опытный воин папуля.
Я развела руками. Подходящий ответ не придумывался.
— А мы… Это… В грузинскую деревню ездили, на лошадях катались! — сочинила Алка.
И зачастила:
— А грузинские лошади такие горячие, норовистые, мы все падали, а почва неровная, горы же, скалы, камни всякие, колючки, трава жесткая, все побились и исцарапались. Вот.
— Но вообще-то в грузинской деревне прекрасно, — добавила я и вытолкала вперед Зяму.
— А какое там этническое валяльное производство! — восторженно молвил он, послушно принимая эстафету. — А какие пироги с ботвой и сыром!
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался папуля.
Я змейкой проскользнула между персонами, по-английски удаляясь со сцены.
— Врут ведь, — уверенно, но, спасибо ей, негромко, сказала бабуля мамуле.
— Врут, — подтвердила та с ноткой законной гордости. — И врут талантливо!
— Так есть в кого, — хихикнула я, утекая в свою комнату.
— Дюша! — ко мне явилась мамуля. — У меня хорошая новость по поводу Темного Повелителя!
— Он изменил силам зла и перешел на сторону Света?
— Он вообще никогда не служил силам зла!
У меня в голове сама собой всплыла переиначенная строчка из «Мойдодыра»:
— Ах ты темный, ах ты грязный, неумытый повелитель! Ты чернее трубочиста, посмотри-ка на себя!
— Ты догадалась, да? — Мамуля наклонила голову к плечу.
— Нет.
— Тогда почему читала детский стишок? Темный Повелитель — это продукт коллективного творчества моих юных поклонников! — воссияла улыбкой мамуля. — Они писали эти записочки, чтобы держать меня в тонусе! Представь, вчера я получила со скрытого номера СМС «Любовь зла! Темный Повелитель» и попросила помощи у одного друга в сотовой компании. И он выяснил, что сообщение отправлено с мобильного Валентины, мамы нашего соседа Васеньки!
— Лукавый эльф, поклоняющийся королеве-матери! — вспомнила я.
— Именно так! — Королева одарила меня улыбкой и величественно выплыла за дверь.
Я со стоном рухнула в подушки.
Трудный был день… А уж неделя
