Слава богу, все закончилось!
Ну, то есть я тогда так думала…
Вторник
— Я летела сюда этим же бортом, — сказала я Трошкиной, пристегивая ремни.
— Небось стюарда узнала? — игриво толкнула меня подружка. — Хорошенький!
— Ты потише, — поморщилась я. — Кулебякин услышит — устроит дебош на борту воздушного судна. И твой муж, кстати, тоже ревнив!
— Мой далеко. — Алка обернулась и помахала рукой Зяме, с самым страдальческим видом восседающему в окружении мамаш с младенцами.
— Покупать билеты в последний момент — плохая практика, — объявил Кулебякин, опускаясь в кресло у прохода. — Не то чтобы я был суеверен, но тринадцатый ряд — это как-то тревожно, не находите?
— А кому мы обязаны покупкой билетов в последний момент? — Я сладко улыбнулась.
Денис закатил глаза (мол, женщины! Всем-то вы недовольны!), но отвечать на шпильку не стал. И правильно: я наконец выспалась, папулиными стараниями плотно и вкусно поела перед дорогой и теперь была полна сил и энергии. Такую меня лучше не задевать — как минимум заискрю электричеством!
— На этом самом месте летел Матвей, — сообщила я подружке, когда мы взлетели.
— Когда-нибудь тут привинтят золотую табличку, — хихикнула она, взглянув на поручень, по которому я похлопала. — С гравировкой «Здесь сидел скромный долларовый миллионер Матвей Карякин». Ты сиди, сиди, опыляйся!
— А на месте Дениса летел, как я теперь понимаю, безответственный работник мафии, — не унялась я. — Это он вывел дезориентированного Мотю из самолета и сдал встречающим.
— Тогда почему же безответственный?
— Потому что так и не решил основную задачу по отъему у Карякина его миллиона.
— Поаплодируем же его неудаче!
— Ты чего это злишься?
— Я не злюсь. — Алка опустила свое кресло. — Я просто устала от этой темы. Давай ее закроем?
Одновременно с темой она закрыла глаза и вскоре уже посапывала.
Кулебякин тоже уснул, а я скучала. От нечего делать прочитала от корки до корки журнал от авиакомпании, перелистала книжицу меню, тщательно обшарила карман на спинке предыдущего кресла в поисках еще чего-нибудь занимательного…
И замерла, нашупав небольшой плотный прямоугольник.
— Если это то, что я думаю… — начал мой внутренний голос.
— Цыц! — осадила я его. — Не спугни…
Медленно и бесшумно, не делая резких движений и сохраняя на лице маску спокойствия, я вытащила из кармана пластиковую банковкую карточку. Вместо имени владельца на ней было вытиснено безличное visa cartholder, но мой внутренний голос вместо ожидаемой восторженной ругани протянул:
— Ох, ты ж, тетя Мотя!
Тоже, стало быть, догадался.
Кулебякин заворочался, и я спрятала карточку в кулаке.
— Пойду попудрю носик. — Денис ушел в хвост самолета.
Спустя пару секунд на его место плюхнулся Зяма.
— Поменяюсь с Кулебякиным, пусть теперь он в яслях летит, воспитывает малолетних правонарушителей, — сказал он. — А что ты там прячешь?
Немного помедлив, я разжала кулак.
— Это она? — севшим голосом спросил умный братец. — Та самая малышка на миллион?
Я кивнула.
— И что ты будешь делать?
Я пожала плечами:
— Через полчаса мы сядем, появится связь, и можно будет телефонировать Смеловскому…
— Ни слова больше! — с болью в голосе остановил меня Зяма. — Дай мне хотя бы полчаса помечтать!
Я тоже откинулась в кресле, закрыла глаза и предалась фантазиям, в которых Индия Кузнецова была долларовой миллионершей…
— А почему «была»? — вкрадчиво молвил мой внутренний голос. — Может, лучше сказать «есть и будет»?
— Дюха, а ты уверена? — спросил еще Зяма.
— Нет, — сказала я честно. — Еще думаю…
На принятие судьбоносного решения оставалось почти полчаса.
Уйма времени!
