боеприпасов, отчего загорелся блиндаж. Интересно, сам Костыль и Хамид живы? А может, диверсанты и их?.. Это было бы неплохо. Касса Саммада по-прежнему хранилась в доме Али. А в кассе, в кейсе, наверняка не одна сотня тысяч американских долларов. О кассе знали трое: сам Саммад, Хамид, который и оставил ее, когда забирал лошадей, да он, хозяин селения, Али Такоев. Если Саммада и Хамида завалили, то… деньги останутся у Али! Это было бы хорошо. А не пропустить ли неизвестных и атаковать не диверсантов, а остатки отряда Саммада с выходом в его лагерь? Там, если арабы живы, и добить их? Нет! Сначала надо разобраться с неизвестными. А потом… потом можно подумать о лагере. Все равно идти туда, хоронить братьев по вере. А неизвестных надо убить. Живыми такие люди не сдаются, поэтому и пробовать не стоит пленить их. И себя подорвут, и тех, кто приблизится к ним. А вот спрятать их трупы так, чтобы ни один шакал не нашел, надо непременно. Сбросить в каньон, надежнее места для захоронения не придумаешь. А самому после всего успокоить людей и вести себя как ни в чем не бывало, оповестив районные власти о боестолкновении неизвестных отрядов в лесу у перевала и у селения. Пусть приезжают, разбираются. Свои ничего лишнего не скажут. Али всегда выказывал нейтралитет, фиктивно сотрудничая с властью неверных. Все пройдет. И тогда можно будет достать заветный кейс и пересчитать деньги. Сколько в нем? Триста тысяч? Пятьсот? Миллион? Эх, вот если бы миллион. Тогда Али уехал бы в Пакистан! На такие деньги он бы там развернулся. Гарем завел бы. Дело открыл. Там не здесь. Там хорошо. Здесь – война и нищета. Две жены, да только надоели они Али. Стары уже, а молодую взять негде. Нет в Ак-Мартане такой, какую хотел похотливый чечен. В Грозном есть красавицы. Но в Грозном и женихи побогаче какого-то Али, спустившегося с гор. А с деньгами он сразу станет человеком, на которого все будут смотреть снизу вверх. Детей он заберет, дети, как и родители, – святое, а жены? Их он оставит здесь. В том же каньоне. Мечтая о такой привлекательной жизни, Али поднялся почти на середину склона и остановился недалеко от того места, где останавливались капитан Лазаренко с прапорщиком Рыжовым, уже зная о намерениях Такоева. Телохранители Али, а попросту два здоровых бездельника, которые не хотели работать и прибились к Такоеву, встали за спиной хозяина. Такоев с удовольствием отметил, как внизу быстро и организованно занимают оборону его люди. Именно ЕГО люди. Они выполняют его указания, слушаются во всем. Он хозяин, и этим все сказано. Местные ополченцы, если можно так назвать боевиков Али, весьма профессионально заняли оборону вдоль грунтовки. Кое-кто даже маскировку применил. Заслон выставлен сильный. Неизвестным сквозь него не пройти, будь они хоть трижды профессионалы. Али ждал появления этих неизвестных.
А Лазаренко с Рыжовым в это время вышли к месту, где ручей сливался с руслом арыка, меняя направление, и уходил к Ак-Мартану.
Капитан остановился. Взглянул на Рыжова:
– Давай, Рыжий, к кустам, выгляни аккуратно на околицу этого аула, посмотри, что там у подножия нашего холма?
Прапорщик усмехнулся:
– Сто против одного, там линия обороны чабанов Али!
– Иди, посмотри, а я взгляну на проход к переулку.
Рыжов прошел к кустам.
Несостоявшееся пари он выиграл. Вдоль грунтовки тыквами виднелись головные уборы местных абреков. Вернулся на исходную. Капитан находился восточнее. Прапорщик подошел к нему:
– У подножия полный порядок и полный комплект гвардейцев Али!
Капитан кивнул:
– Ясно! И здесь порядок. Вот только одно смущает, от кустов до переулка открытый участок местности, видимый с грунтовки. Боевики внимательно смотрят на лес, но как бы мы ни старались незаметно проскочить в аул, не сможем. Пулю, может, и не поймаем, но замечены будем однозначно. Что означает, нас из селения не выпустят.
– Какой вывод, командир?
Лазаренко спросил:
– У нас дымовухи есть?
– Да! Пара банок имеется!
– Тогда вот что, друг мой. Иди-ка ты обратно туда, откуда смотрел на грунтовку, да брось шашку левее ручья. Ветер как раз с запада. Он быстро затянет дымом открытое пространство. Что даст нам возможность прорваться через селение и выйти к абрекам с фланга. Боя постараемся избежать, применив вторую дымовуху. А вот уже на склоне… хотя мину направленного действия следует выставить у подножия. Надо сбить атакующий пыл чабанов прямо там, где они приземлили свои задницы. И отрываться, уходя вверх. Взрыв «МОН» выбьет из их рядов пару десятков человек. Сомневаюсь, что остальные особо рьяно пожелают гнаться за неизвестными, у которых такие штучки.
– Понял, командир, выполняю!
Прапорщик скрылся в кустах.
Там, на прежней позиции, он извлек из почти пустого ранца дымовую шашку, рванул шнур и метнул ее на равнинный участок. Банка тут же начала извергать густые клубы ядовито-желтого, режущего глаза дыма.
Увидев дым со склона, Али растерялся. Все же, несмотря на всю свою самоуверенность, военачальник он был никакой. Да и боец тоже. Впрочем, что с него взять, бывшего солдата стройбата? Он, обернувшись к телохранителям, спросил:
– Что это?
Те тупо уставились на расползающийся к селению дым.
– Шайтан его знает! Неизвестные подожгли что-то.
– Это я и без вас, бараны, вижу. Зачем они пустили дым?
– Наверное, заметили наших у дороги.
– Черт!
Али по рации вызвал командира боевой группы:
