— Как хорошо! — крикнул он, вложив в голос всю сердечность, на которую был способен, но в данное время ее было немного, потому что он перенес слишком сильное нервное потрясение.
— Неподалеку ключ, — сказала Лют, обвив шею Криса, и, оставив лошадей невзнузданными, они прошли в прохладные заросли, к месту, где с едва слышным звоном у подножия горы протекала кристально чистая вода.
— А ведь ты говорила, что Долли никогда не сбрасывает, — сказал Крис, несколько успокоившись.
— Я отказываюсь понять что-либо. Впервые в жизни я видела, как она поднимается на дыбы.
— Может быть, какой-нибудь открывшийся застарелый ушиб, — сказал Крис и пожал плечами.
Они вернулись к лошадям и подвергли Долли самому внимательному осмотру, который, однако, ничего не дал. Все было в порядке и никаких следов укола, укуса или ранения не оказалось.
— Не иначе как какое-то бесовское наваждение, — сказала Лют. И они засмеялись при этой мысли, ибо оба были типичными продуктами XX века, здоровые, нормальные духом, любящие прекрасное и возвышенное, но вовремя останавливающиеся у той границы, где кончается реальное и начинается суеверие.
Лют стала укорачивать стремена.
— Зачем это? — спросил Крис.
— Я поеду на Долли.
— Нет, этого не будет, — заявил Крис. — Так лошадей не воспитывают. После всего того, что случилось, я обязан поехать на ней.
Они медленно, часто останавливаясь, поехали к дому.
* * *— Кто едет за почтой? — послышался из-за деревьев женский голос.
Лют захлопнула книгу и вздохнула.
— Мы не предполагали сегодня ехать верхом, — сказала она.
— Позволь, я поеду, — предложил Крис. — Ты оставайся здесь, а я поеду и вмиг вернусь.
Она покачала головой.
— Кто едет за почтой? — настаивал голос.
— А где Мартин? — закричала Лют.
— Не знаю, — ответил тот же голос. — Его, вероятно, куда-нибудь увел с собой Роберт. Право, Лют, кроме тебя и Криса, никого нет. Довольно валяться в гамаке.
— Хорошо, тетя! Мы едем! — закричала Лют, вылезая из гамака.
Через несколько минут, в костюмах для верховой езды, они седлали лошадей. Они поехали по графской дороге, а затем свернули на шоссе к Глен Эллену. Маленький городок полностью заснул под палящими лучами солнца, а местный почтмейстер с большим трудом удерживался, чтобы не заснуть, когда перевязывал пачку писем и газет.
Спустя час всадники свернули с большой дороги и поехали по коровьей тропинке вниз к крутому берегу, желая до возвращения на дачу напоить лошадей.
— Долли как будто совершенно забыла про вчерашнее, — сказал Крис, указывая на вошедшую по колени в воду Долли.
Из чащи послышался перепелиный треск, и кобыла подняла голову, навострила уши… Крис наклонился и почесал у нее за ушами, что, очевидно, доставило ей большое удовольствие, — она опустила голову и прислонилась к плечу Бана.
— Настоящий котенок, — заметила Лют.
— А между тем после ее вчерашней дикой выходки я никогда не смогу довериться ей, — сказал Крис.
— А я так по-прежнему доверяю ей, — сказала Лют и добавила: — Конечно, на Бане ты в большей безопасности. Это твоя лошадь; она тебя никогда не обманет.
Они повернули лошадей и отъехали от ручья. Долли остановилась, чтобы мордой смахнуть с колена муху, а Бан протеснился по узкой тропинке. Пространство было слишком узко для того, чтобы он мог вернуться, и Крис пустил его вперед.
Это случилось так быстро, что Лют едва успела заметить. Сверху и снизу был почти отвесный берег. На тропинке едва-едва можно было поместиться пешеходу. Между тем Бан взвился на дыбы, поднялся в воздух и в следующую минуту уже лежал спиной на тропинке.
Крису оставалось одно: выскочить из седла, что он и сделал, бросившись в сторону и вниз. До подножия скалы было около двенадцати футов. Крис удержался в перпендикулярном положении, но, подняв голову, увидел падающую на него лошадь и, как кошка, отскочил в сторону. Через мгновение Бан пронесся мимо него с тем ужасным криком, который иногда издают смертельно раненные лошади.
Крис ободряюще взглянул на стоящую наверху Лют.
— Я начинаю привыкать к этому, — с улыбкой ответила она ему.
— Я так и думал, — сказал он спустя несколько минут, когда стоял подле скатившейся лошади. — Последний раз я сидел сегодня верхом на Бане. Едем, Лют, домой.
На верхушке обрыва он повернулся и заглянул вниз.
— Прощай, Бан! — крикнул он с навернувшимися слезами. — Прощай, товарищ! — Он обратился к Лют: — Моей вины тут нет!
— Да, — сказала Лют. — Все это вышло так неожиданно, точно чья-то рука схватила его за поводья.
— Клянусь, что это была не моя рука. Между прочим, он шел на слабом поводу. Значит, чья-то посторонняя рука…
Мартин принял из рук Лют Долли, почти не выразив удивления при виде пешего Криса, который несколько отстал от девушки.
— Ты сумеешь застрелить лошадь? — спросил Крис.
Тот кивнул головой, затем добавил:
— Да, сэр! — и снова кивнул головой.
— Прекрасно, — сказал Крис. — Сходи к реке, там лежит Бан с переломленной спиной.
* * *— Ах, вот и вы, сэр! А я повсюду ищу вас.
Крис отбросил сигару, потом подошел и наступил на нее ногой.
— Ты никому не говорила про Бана? — спросил он.
Лют отрицательно покачала головой.
— Они сами узнают. Мартин не замедлит рассказать. Но не расстраивайся так из-за этого, — сказала она после минутной паузы, взяв его за руку.
— Я знал его с рождения. Как это все странно! Какой-то непонятный импульс, как удар молнии, подействовал на него. Все это произошло в течение одной секунды, не больше. Похоже на самоубийство или покушение на убийство.
— Ведь бывает, Крис, что лошади сходят с ума, — сказала Лют. — Это чисто случайно, что ты два дня подряд испортил под собой лошадей.
— Возможно, — сказал он и поднялся вместе с Лют. — Но зачем я вдруг так понадобился?
— «Планчет»!
— Ах, «Планчет»! Как-то до сих пор мне не приходилось с нею иметь дело.
— Да и нам не приходилось, — ответила Лют. — Разве только одна миссис Грантли…
— Ах, и миссис Грантли будет? Очаровательное существо!
Они остановились между двух огромных деревьев, которые стояли у входа в столовую. Наверху, сквозь кружевную ткань ветвей, сияли звезды. Внизу свечи озаряли окруженную деревьями площадку. За столом три-четыре человека следили за начертанием «Планчет».
Крис взглянул на тетю Мильдрэд и дядю Роберта, уже разрыхленных жизнью и все же довольных ею, несмотря на целый ряд полученных от нее пощечин. Затем он перевел взгляд на черноглазую хрупкую мистрис Грантли и остановился на четвертой личности, величественном господине с массивной головой, седые виски которого оттеняли юношескую свежесть лица.
— Кто это? — шепнул Крис.
— Некий Бартон. Поезд опоздал, и вот почему ты не видел его за обедом. Очень крупный капиталист, хоть с виду не выдумает пороху.
Она прижалась к нему, и они пошли дальше.
— Роберт, где дети? — послышался голос тети Мильдрэд. — Надо начинать, становится холодно.
— Мы здесь! — закричала Лют, отходя от Криса.
Тетя Мильдрэд плотнее закуталась в шаль
