В какой-то момент парень больше не мог терзать своё сердце, горевшее от желания пойти на риск и в случае удачи, получить желаемый приз, способный перевесить любые последствия, связанные с обществом. Оно всё равно не в состоянии принять их такими, какими того заслуживали, являясь просто людьми, что и все. Давид подошёл к Сергею и признался в своих чувствах, тут же ожидая любую реакцию, но какой же радостью обернулся разговор, когда возлюбленный ответил взаимностью и на глазах изумлённых одноклассников, поцеловал, слыша в свой адрес унизительные выкрики и насильственные попытки завершить «голубую нежность» здесь и сейчас. Нет ничего важнее первого в своей жизни поцелуя: сладостного, страстного, нежного, особенно назло всем не согласным с проявлением чувств к своему полу.
Тот день Давид навсегда сохранил в памяти: особенный и ни с чем несравнимый. В мгновения вместе, парень не замечал ненависти, унижений, страха остаться одному в компании озлобленных гомофобов. Он будто бы летал в облаках, ещё никогда не испытывая такого счастья. Всегда были силы справиться с общественным мнением: людьми, пытавшихся с помощью психологов и других специалистов вылечить заложенное природой от рождения. Давид преодолел все препятствия. Было ради кого бороться, за кого сражаться в войне, где силы противника многократно превышали его и, в конце концов, людям пришлось принять двух парней, шедших наперекор природе и судьбе. Они доказали готовность идти до конца, друг ради друга. Ради того, чтобы каждый день видеться и радоваться новому дню, держаться за руки без страха оказаться облитыми холодными напитками, смотреть в глаза и принимать любовь, которой всё нипочём, ласково обниматься, традиционно поглаживая друг друга за ухом и чувствовать притяжение, усиливавшееся день ото дня. Ярко улыбаться и без сомнения наслаждаться тем, что есть, ведь не часто можно попасть точно в цель и отыскать вторую половинку. Молодые люди прошли через огонь и воду. Давиду в голову не могло прийти, что испытания не закончились, и впереди ждало самое страшное, когда-либо возникшее на пути, иначе видеть любимого на волоске от гибели просто невыносимо, особенно, если за ним стоял психопат, которому ты ничего не мог сделать.
Сколько парень не старался вырвать цепь и приблизиться к Сергею, ничего не вышло. Он походил на сторожевого пса, лаявшего изо всех сил, но не в состоянии укусить.
— Ты действительно так сильно любишь его? — спросил Стас, наблюдая за его попытками.
— Да, — твердил Давид, надеясь до последнего на благоразумие похитителя и его человечность, сокрытую глубоко внутри.
— Мне не знакомо это чувство, — признался он, играя с ножом. — Ты был прав и, глядя сейчас на тебя, эти попытки кажутся просто жалкими, наигранными…
— Я всё готов ради него отдать, так же, как и он за меня, — продолжил Давид, поглядев на возлюбленного. — Мы должны быть вместе.
Стаса это лишь позабавило, но изменить решение он и не думал. Убить Сергея — необходимость для показа Кабано последствий непослушания. К тому же, ему хотелось пролить кровь и не слишком важно, чью именно.
— Даже жизнь? — поинтересовался он, на, что Давид судорожно притих. — Так я и думал. Все вы возлюбленные готовы языком молоть, а как на деле… Но что-то я заболтался. Вообще, я милосердный человек и хотел позволить попрощаться, — включил камеру на телефоне он, приготовившись заснять убийство, — но к несчастью, твой паренёк без сознания, а у меня график, поэтому…
Стас поднял над Сергеем острое орудие, испытав невероятное влечение к нанесению первого из множеств ножевых ранений, в то время, как Давид обессилено содрогнулся, будто это уже произошло. Он ничего не в силах сделать и на мгновение, силы оставили от безысходности.
— Нет! — в истерике закричал Давид, когда нож опустился вниз, но все, же не пронзил плоти невинного человека. В дверь вошла девушка, наставившая на Стаса пистолет с громким выкриком его имени, тем самым, не позволив совершить очередного преступления подельнику.
— Ты? — не поверил глазам он. — Хочешь убить меня?
— Положи нож и немедленно выйди за дверь, — настояла она в ожидании выполнения приказа.
— А, если нет? — не подчинился Стас, намереваясь выполнить задуманное.
Саша одним щелчком зарядила оружие, показав серьёзный настрой, чему не смог воспрепятствовать парень, положивший нож обратно во внутренний карман. Поглядев на всё это, Давид в слезах дотянулся рукой до мешка и придвинул его к себе, оказавшись с возлюбленным рядом, на что Стас и Саша не отреагировали, погрузившись в свои разборки.
— Выйдем за дверь? Мы ведь не хотим мешать воссоединению! — предложила Саша, не сводя глаз с того, кто мог выкинуть любой фортель, чтобы приступить к задуманному.
— Хорошо, — быстро согласился Стас, пройдя в метре от направленного на него оружия за пределы коморки. Саша прикрыла дверь и тут же повернулась лицом к тому, кто ещё недавно являлся её помощником, выполнявшим любую просьбу. — Хочешь убить меня? — спросил он, не показав никакого страха.
— Даже не представляешь, как сильно, — напрямую ответила она.
— Зачем? Я ведь помогаю тебе, не так ли?
— Помогаешь? — не поверила своим ушам Саша. — Что ты вообще творишь? Мы договаривались не убивать никого, не делать ничего за спинами друг друга, но для тебя это не аргумент. Почувствовал полную безнаказанность и силу над теми, кто в реальной жизни уничтожат, и пальцем не пошевельнув? Так это может плачевно закончиться.
— Угрожаешь сдать? — предположил Стас, ходя взад-вперёд без остановки, из-за чего девушке пришлось переместить дуло пистолета. — Для этого ты приходила к нашим подопечным в этом светлом длинном парике, накрашенная как последняя потаскуха, напялив тёмные очки? Боишься, они выдадут тебя, когда выпустишь?
— Я никогда не хотела их убивать. Я покончила с этим и не собираюсь возвращаться к тому, что было.
— Строишь из себя святошу? Да брось, тебе не идёт. Мы оба знаем, какова ты на самом деле. Ты больше меня хочешь разобраться с этими людьми, но боишься признаться, боишься, что твой Дима, каким-то чудом, почувствует эту страсть к убийствам в тебе при встрече. Я прав?
— Я не чудовище…
