Дальше я не продолжила. Скажи еще слово – и все это станет реальным. Я не могла. Но и не надо было.
– Понимаю, – кивнул Мез, – это видно.
– Я его не знаю. А его ребенок… ведь он уже есть.
– Я рад, что ты про это заговорила. Ты ему доверяешь?
Я поморщилась. Ну, зачем так сразу?
– Не знаю, – ответила я. – А что?
– Я спросил только потому, что у меня доверия к нему нет.
– А… – протянула я, ничего другого не могла сказать.
Слезы, страх и печаль толклись у меня в горле, прорастая и увеличиваясь, как окружающие нас грибы, множились, заполняли пространство. Одри считала, что я неуравновешенная – даже сумасшедшая. Воображаю себе всякое. Но Мез поддерживал мои сомнения. Кто же из них прав? Я думала об этом в полумраке гаража. Одри более разумна, не так легко увлекается.
– И почему же? – спросила я.
Мез ничего не ответил, но едва слышно вздохнул. Подошел ближе и положил холодную руку мне на плечо.
– Почему? – повторила я вопрос.
Не могла удержаться из-за выражения жалости на его лице и этих слов. Тревога сидела где-то у меня внутри, рядом с Уолли. На меня, грохоча, надвигались перемены, и все события этой осени, казалось, произошли в один миг. Роман, беременность. Будто моя жизнь стала немым черно-белым фильмом, который проматывают с удвоенной скоростью.
– Я бы не стал говорить, если бы ты сама не сказала. Но я видел, как он на кого-то орал.
– Да? Когда?
– На той неделе. На мосту Миллениум, он сидел в «Старбаксе» неподалеку. Вылетел оттуда разъяренный.
– А на кого он орал?
– На какого-то мужика.
– Отчего ты его не окликнул?
– Он был далеко от меня. Я его видел через два окна. И на ходу не слишком хорошо его рассмотрел. Но это было очень странно.
– Какого числа это было? Я его спрошу.
– Вот даты не помню, – засмеялся он и сменил тон, за что я ему была благодарна. – На прошлой неделе где-то. Он же сам должен знать? Как часто Джек на кого-нибудь орет?
Дверь гаража приоткрылась, и в свете из коридора мелькнули светлые волосы Кейт.
– У вас все нормально? – спросил она, приоткрывая дверь шире. – Вы уже целый век тут торчите.
– Просвещаю ее насчет Джека, – ответил Мез, отворачиваясь и заливая воду в очередной желоб.
– А! Обо всем произошедшем? – спросила Кейт, показав большим пальцем себе за плечо. На пальце блеснуло кованое серебряное кольцо.
Дверь тихо закрылась, и мы снова оказались в темноте.
– Не знаю, – с трудом ответила я на вопрос Меза.
– Я рассказывал, что видел на мосту, – пояснил он Кейт.
– Я о другом подумала. – Кейт подвинулась ближе и положила руку на плечо мужа.
Я приподняла брови:
– О другом?
– У нас же пунктик, – улыбнулась Кейт. – Что-то есть, но я не знаю, что.
– Пунктик? – переспросила я. – Господи, не допусти, чтобы боевой луч пунктика Кейт нацелился на Джека, прошу тебя! Он не Броуди из сериала «Родина», он не нацелен на разрушение.
– Боевой луч? – переспросила она, хмурясь. Я ее обидела.
– Ну, ты же… ну, сама понимаешь. Когда у тебя что-нибудь становится пунктиком…
Кейт не стала отвечать:
– Посмотри его телефон.
– В смысле?
– Посмотри, что он с ним делает.
– Да ладно…
У меня живот сводило при мысли о конфликте с Джеком. Из-за Уолли. Из-за того, что так критично, так важно, чтобы все мы ладили.
Я вспомнила случай, когда потребовала его телефон.
Он тогда лежал на диване экраном вниз, и Джек мне его передал, отчего сразу наступило облегчение. Но что, если он открыл сообщения Фейсбука специально для меня, чтобы показать мне только их. А настоящего доступа к его телефону у меня никогда не было.
– Только действуй осторожно, – предостерег Мез, – не торопясь. В конце концов, ты же его едва знаешь.
С этим спорить не приходилось.
Затем мы стали смотреть кино.
Я сидела рядом с Джеком, он придвинулся ко мне ближе, наши ноги соприкасались, он обнимал меня за плечи. Джек всегда сидел так рядом со мной. И все время подрагивал коленом. Казалось, от него исходит нервная энергия, но не волной, а мелкими брызгами, пропитывающими все вокруг. В сексистские моменты фильма он вздыхал.
Кино шло уже час, когда загудел его телефон. Он лежал экраном вниз на рыжем диване Кейт. Джек взял его и что-то набрал. Комната была освещена лишь телевизором и телефоном, и поэтому все отвлеклись.
Я чуть повернула голову в его сторону, и Джек тут же наклонил телефон к себе, прикрыл от меня. Едва заметное движение, но очевидное.
Я нахмурилась, и он отложил телефон.
Когда кино кончилось, Джек потянулся, а Кейт включила большой свет.
– Мы, пожалуй, пойдем, – сказала я, глянув на часы.
– Надо отлить, – сказал он мне тихо. – Слишком много лимонада, меня распирает.
Я не смогла сдержать смех.
– Дикарь!
Он сделал два шага от меня, потом остановился, будто наткнулся на порог, на стену, на невидимое силовое поле.
– Кстати, – произнес он деланно-небрежно, оборачиваясь. Я услышала это лишь потому, что ждала его, иначе бы не заметила.
Протянув левую руку, он обернулся, наклонился к подлокотнику дивана, будто бы забыл там что-то ценное. Может, так и было? Взяв телефон, он сунул его в задний карман джинсов и исчез за дверью. Я видела прямоугольный выпирающий контур телефона. Вытащить бы его тихонько…
Когда я подняла глаза, Мез смотрел на меня с другой стороны комнаты, приподняв брови. Выражения глаз его я не видела. Кейт все еще стояла возле выключателя, задумчиво глядя на нас обоих. Друг на друга они не смотрели. Оба смотрели на меня.
Честно говоря, не мысль о его телефоне заставила меня снова забить его имя в поиске. Другие мелочи, незначительная ерунда. Странная встреча в кафе, что он на кого-то наорал. Если есть что-то действительно ужасное, Гугл мне скажет: если эта его вспыльчивость когда-нибудь доводила до серьезной беды.
Конечно, я его уже гуглила, в самом начале, но тогда это был интерес, а не паранойя. Ничего не нашла, но ведь я и не прошлась по всем ссылкам. Может, не достаточно внимательно подошла к делу?
Как только мы вернулись, я пошла в ванную, решительно настроенная так и поступить. Даже не сняла пальто.
И там, прислонившись к его идеально чистой раковине, ввела его имя.
Джек Росс.
Первые результаты были знакомы: спонсорская страница, сообщающая, что в прошлом году он жертвовал в общество борьбы с болезнью Паркинсона, участие в благотворительном забеге. Я улыбнулась: он терпеть не мог бегать. «Какой смысл? – говорил он. – Прибегаешь туда, откуда выбежал». Но в благотворительном забеге участвовал.
Я посмотрела на фотографию. Маленькая, размытая. Человек не был похож на Джека. Я сделала скриншот, потом увеличила фотографию. Что-то было в ней неправильное. Осанка не его. Да, я сейчас гуглила его имя, обсуждала с родными и копалась в его биографии. Но тело Джека я знала лучше всех.
