захвату груза! По нему и будем работать!
– Хорошо! Занимайся делами, Мурза!
Баркаев вернулся к себе, сразу, без всякой подготовки, обратился к Роману:
– Рома! Я хочу предложить тебе сегодня убить человека. Даже не человека – шакала в человечьем обличье.
– Убить? Но... я не смогу!
Палач подошел к нему вплотную, прошипел:
– Сможешь, Роман! После того, что я тебе расскажу, сможешь!
Молодой человек оставался в растерянности, продолжая автоматически переспрашивать начальника:
– После того, что вы расскажете мне?
– Да, Роман! Слушай и все внимательно запоминай!
Мурза отошел от молодого человека и повел рассказ об истории жизни Романа Гурцева. Баркаев не пропускал ничего, ни одной мелочи, которые знал сам. Молодой человек был поражен осведомленностью своего командира. И о многом ему было больно вспоминать! А Палач продолжал. Он в подробностях, красочно описывал наезды бандитов на молодую, счастливую семью Гурцевых. Их беспредел, оскорбления, угрозы, избиения.
Оборвав речь, Палач спросил у молодого человека:
– Ты никогда, Роман, не задавался вопросом, почему при твоем обращении в милицию, прокуратуру никто и пальцем не пошевелил, чтобы защитить вас?
Роман пожал плечами:
– Они требовали фактов, свидетельских показаний, еще чего-то, а где мне все это было взять?
– Нет, друг мой, не поэтому вас не защитили те, кто обязан был сделать это! А потому, что банда, перекупившая долг банка «Авангард», поставив тебя в сложные условия, того самого банка, главе которого ты до встречи со мной служил верой и правдой. Банда была прикрыта одним высокопоставленным чиновником ФСК, полковником. Это было тогда, в то смутное, беспредельное время, явлением обычным. Так вот это полковник за «крышу» и потребовал у бандитов вместо платы твою жену, Ольгу! Очень уж она ему понравилась!
Роман закрыл руками уши, прокричав:
– Хватит! Прошу вас! Не надо продолжать!
– Хватит?
Палач ударил по рукам Гурцева.
– Нет, дорогой мой, не хватит! Ты должен узнать все! Этот полковник, попользовавшись твоей супругой, продал ее одному своему кавказскому другу, в гарем. Тебе рассказать, как умирала Ольга?
Роман, сумевший огромным усилием воли взять себя в руки, тихо спросил:
– Оля... она... умерла?
Голос Палача звучал безжалостно:
– Да! Умерла! В муках! Она вскрыла себе вены, чтобы кровью смыть свой и твой, – Палач ткнул пальцем в грудь Роману, – в том числе, позор!
Молодой человек только и смог прошептать:
– Господи...
Мурза сел в кресло.
Наступило тягостное молчание.
Баркаев смотрел в окно, Доулетхан следил за Романом.
Тот стоял, покачиваясь, закрыв глаза.
Доулет еще подумал, а правильный ли выбор сделал Палач, поставив на этого парня, и не грохнется ли этот Рома на пол без чувств, как девица?
Роман не лишился чувств, из его закрытых век не выкатилось ни слезинки. Вместо этого он с хрустом сжал кулаки, губы его вытянулись в узкую ленту, и когда Гурцев открыл глаза, перед чеченцами стоял уже другой человек. Не слуга, не падший, смирившийся с унижением, слабак. Перед ними стоял мститель! Взгляд Романа приобрел холодный, металлический оттенок, брови сомкнулись, на скулах заиграли желваки.
Мурза, взглянув на Гурцева, подошел к нему, положил руку на плечо, сказав:
– Вот сейчас, брат, ты – Воин! И ты должен отомстить убийце своей жены. У нас, горцев, такое не прощается! Ни при каких условиях! За кровь – плата одна: кровь! За смерть – смерть!
Роман, глядя мимо Палача, сказал:
– С кем я должен рассчитаться за смерть Ольги? И я сделаю это, порежу ублюдка на куски!
Палач резко сменил тон. Нужного эффекта он добился, но ликвидация генерала должна быть подведена под самоубийство, лишь в этом случае она имеет смысл. А в таком состоянии, в котором сейчас находится Роман, допускать его к акции нельзя. Он действительно может просто порвать этого шакала в генеральской форме! И сделает это! Придется продолжить работу с ним.
– Успокойся, брат, присядь! Извини, что был жесток, может, мне и не следовало все раскрывать тебе,
