– Ты собираешься рассказать об этом Хелен?
Джим на мгновение задумался.
– Я еще не решил. Будь я уверен, что Вудс тихо-мирно испарится, я бы оставил ее в неведении. Но я боюсь, что он может использовать ее для самозащиты.
– Что ты имеешь в виду?
– Я не настолько слеп, чтобы не замечать, как Хелен им увлечена. Если у него хватит наглости снова попросить ее бежать вместе с ним, то, думаю, она может согласиться, и тогда это свяжет мне руки.
– Ты хочешь сказать, что отказался бы от преследования Вудса ради Хелен? Это глупая сентиментальность.
– Ради Хелен я и делаю все это. Не то, чтобы я остановился из-за того, что она с ним. Но мои руки связывает то, что в таком случае его долги были бы оплачены деньгами Хелен.
– Деньгами Хелен? У нее их не так то много, насколько я знаю.
– Баппс, она довольно богатая женщина, – вспыхнул Джим. – Когда я уходил в армию, я хотел обеспечить ее на время моего отсутствия, так что я передал ей мои железнодорожные акции, чтобы она смогла получать дивиденды. Вернувшись, я не просил их у нее обратно, тем более что в свете наших последних разногласий, она могла бы решить, что я ей не доверяю.
– И ты думаешь, Вудс об этом знает?
– Конечно, знает! – выпалил Джим. – Она, должно быть, рассказала ему. Как думаешь, почему он так долго тянул до того, как закрутить любовь с Хелен? Сейчас мне это до того очевидно, что я поражаюсь собственной тупости!
Я взглянул на часы.
– Батюшки, Джим! Ты чуть было не проиграл мое дело. Через три минуты мне нужно быть в суде. Если можешь, то попридержи коней, пока я не вернусь обратно.
Я запрыгнул в лифт и как раз вовремя успел на заседание. Утренние новости так приподняли мое настроение, что я был исполнен духа. Все шло, как по маслу. Мое итоговое изложение дела стало настоящим логическим шедевром – я так говорю, поскольку мой клиент получил достойное решение суда.
В жизни молодого адвоката нет более сладкого момента, чем тот, когда его поздравляет опытный коллега, заслуживший хорошую репутацию. Моя чаша была наполнена до краев, и, честно говоря, за обедом я не так уж много думал о делах Джима. Ведь я обедал со Стивенсоном и Макгвайром, советниками «L.L. & G.». Их прогнозы относительно моего будущего были так хороши, что мне вполне простительно некоторое головокружение – от такой похвалы оно могло бы появиться не только у меня.
В половине второго я вернулся в офис, чтобы рассказать Джиму о выигрыше в суде. Еще до обеда я настроился на то, что в честь победы можно провести день на поле для гольфа, но сгустившиеся еще утром облака в два часа разродились моросящим дождем. Когда я принес радостную весть, Джим сидел за столом в своем кабинете. Он встал и схватил меня за руку.
– Молодец, Баппс! Я знал, что ты сможешь! Здорово, что твои дела идут в гору.
– Что-нибудь произошло за время моего отсутствия?
– Да. «Первый национальный» телефонировал около восьми часов. Они сказали, что Хелен хочет занять довольно крупную сумму под залог ее железнодорожных акций. Они решили, что, по-видимому, это деньги для меня, и поинтересовались, могу ли я подождать несколько дней.
– И о какой сумме речь?
– Пятьдесят тысяч долларов.
– Акции столько стоят?
– Да, они стоят в два раза больше. Вот поэтому мне нужно действовать с осторожностью. Она может продать их за пятьдесят тысяч любому брокеру за пять минут.
Я присвистнул.
– Ну и ну! Пятьдесят тысяч. Должно быть, Вудс попросил ее об этом, зная, что ты охотишься за ним.
– Это начало войны. Я рассказал банку, что знаю о деньгах, и что у меня не будет никаких неудобств, если кредит задержится на пару дней. Фактически я попросил Шервуда, кассира, не выдавать кредит, пока он не увидится со мной.
В этот момент зазвонил телефон. Джим взял трубку.
– Алло... Да... Вудс? … Где вы? … Понимаю … Точно в восемь тридцать? … Буду там … Да, я понимаю, я буду там.
Он повесил трубку и весело взглянул на меня.
– Туфли начинают жать, Баппс. Вот и Вудс. Он просил меня поговорить с ним наедине – в загородном клубе точно в восемь тридцать. Сказал, что хочет видеть меня из-за дела, которое касается нас двоих.
– Он попросил тебя о разговоре наедине?
– Да. Он ясно сказал, что я должен прийти один и точно в срок.
– Джим, – возразил я, – ты не можешь идти туда один. Встречаться с этим человеком наедине чертовски опасно.
– Баппс, никакой опасности нет, к тому же я буду не один – со мной пойдет Хелен.
Он вынул из нижнего ящика стола кожаный портфель и сложил в него письма и телеграммы.
– Я в его присутствии покажу Хелен, что он за человек: что вся его любовь к ней объясняется только деньгами, которые я ей дал. Они нужны, чтобы спасти его шкуру. Я искореню из ее сердца все чувства, которые у нее были к нему. Я думаю, что после этого она не только вернется ко мне, но и полюбит меня еще больше. Неважно, насколько придется рассечь руку или ногу, если при быстрой и искусной операции они срастутся снова, став еще лучше, чем раньше. Думаю, я выиграю, Баппс.
– Но все же я считаю, что тебе лучше прихватить оружие – вдруг он выкинет какой трюк.
– Раз ты так хочешь, то я так и сделаю. Хотя, что бы ни произошло, использовать его не буду.
Я вышел из офиса, обеспокоенный мыслями о том, что Джим собирается встретиться с таким опасным и отчаянным человеком, как Фрэнк Вудс. Когда парень такого толка видит, что на горизонте маячит тюрьма, он способен на все. Да и сама Хелен, учитывая, что она без ума от него, может стать еще одной опасной деталью. Мне совсем
