– Твоего кулона хватит еще дней на десять-двенадцать, если не больше, – прикинул Торн утром третьего дня. – Если выйти к реке и взять лодку, то можно успеть до Йеры, а если вернуться к Манназу, то и до Оды.
– И что там, в Оде? – спросила Гледа, которая, как и Кригер, за всю дорогу не проронила почти ни слова. – Исцеление? А ты? А как же ты?
– Я в порядке, – понизил голос Торн. – Никогда не сдавайся, и ты будешь в порядке. Я – как и твоя мать. Лекари сотни раз пророчили ей смерть, но если бы не жатва…
– Если бы не жатва… – повторила Гледа и вдруг широко раскрыла глаза, ухватилась за гриву коня, едва не упала ему на шею.
– Что с тобой? – вскричал Торн.
Сгрудились всадники, остановились на краю перелеска.
– Оборвалось что-то, – прошептала, переводя дыхание, Гледа. – Там, в Альбиусе. В той стороне. Как будто кто-то поднял с земли и проглотил ядовитую змею. Выпил ее яд. И звон в ушах прекратился, у меня все эти дни звенело в ушах. Я все надеялась, что отъедем подальше от Альбиуса, и звон затихнет. Но нет…
– Может быть, жатва закончилась? – скривился Соп, а Вай тут же затянул дрожащим голосом очередной гимн из Каменного завета.
– Нет, – подал голос Рамлин. – Я бы почувствовал. Река не пересохла.
– Река? – не понял Торн.
– Как бы река, – растянул в болезненной ухмылке искусанные губы Рамлин и зачастил словно в бреду. – Невидимая, но широкая. От горизонта до горизонта. Течет, колышется. Просто запруда пала. Но это даже хорошо. Вода не должна скапливаться. Моя деревня… была в горах. У нас знают… знали, что такое сель. Страшнее снежной лавины… Скоро этот твой менгир, капитан? Я уже едва терплю!
– Дай ему стрикс, Соп! – велел Торн и, повернувшись к Рамлину, добавил. – Если ты его не возьмешь, то я воткну его тебе в щеку!
– Вот, – протянул ушную булавку Соп. – Камень едва виден, но, думаю, его может хватить дней на пять. Или на неделю.
– У тебя у самого осталось стрикса на такой же срок, – процедил сквозь зубы Рамлин.
– Бери, – неожиданно властным голосом приказал Хода. – Это мой стрикс. Бери. Иначе я сочту тебя трусом.
– Неужели? – рассмеялся Рамлин, взял булавку и вдруг сам воткнул ее себе в щеку. – После того, что я испытал – как укус комара. Далеко еще до менгира, капитан? Ты не ответил.
– Он вот за этим перелеском, – пробормотал Торн. – Осталась пара лиг. Так что, поправьте поясные ремни и нацепите улыбки на лица. Если что, мы…
– Если что, вы сопровождаете меня, – подал голос Хода.
Торн окинул взглядом отряд и понял, что о происхождении Ходы уже всем известно. Соп только пожал плечами.
– Вперед, – тронул лошадь Торн.
И деревенька, и возвышающийся над нею менгир, напоминающий две выросших из земли и упершихся друг в друга лбами скалы, были окружены стеной из заостренных бревен. Над ней поднимались коньки крыш деревенских изб и торчала дозорная вышка, подобная той, что почти подпирала альбусский менгир, но здесь ей было его не достать.
– И вправду, арка, – пробормотал Соп, щурясь на солнце, которое светило ему точно в глаза.
– Смотрите-ка, – протянула руку Гледа.
Часть стены с восточной стороны острога, судя по дороге у ворот, была обрушена и сожжена. И над ее восстановлением трудились сразу и стражники, и селяне, и, похоже, их жены и дети. На сторожевой вышке загудела труба, стражники схватили за пики, но, когда отряд Торна приблизился к забитым в землю, заточенным кольям, пики опустились и из-за них вышел кряжистый бородач и еще издали заорал, распахнув объятия:
– Торн! Раздери тебя демон! Какими судьбами?
– Веген, – с облегчением выдохнул капитан. – Мой старый приятель. Выходит, он теперь старшина местного дозора. Редкий вояка. Ходили с ним на паллийцев много лет назад.
Чужаков было пятнадцать. Они лежали под стеной в ряд, и белая маска каждого была прибита над его телом. Гледа шла за отцом и не могла оторвать глаз от лиц воинов жатвы. Они чем-то отличались от лиц берканцев и кого бы то ни было. Может быть, неестественной бледностью, а может быть, вытянутостью и утонченностью черт. Почти у каждого кожа на лицах местами была сорвана, словно маски были с ней одним целым. Их странные мечи лежали тут же и напоминали груду битого стального стекла.
– Красивые парни, – заметил Брет. – Не так ли, Гледа?
– Откуда они приходят? – прошептала она.
– Ниоткуда, – подал голос Флит, который был бледен так же, как и мертвецы. – Некоторые считают, что они всегда здесь, но видим мы их только во время жатвы.
– Век бы их не видеть, – пробурчал Веген и махнул рукой. – Нечего рассматривать эту погань, тем более, что никакого добра ни у одного из них мы не нашли, это уж точно. Только стальные кольца у каждого на пальцах, да и все. И отвечу сразу, надевали кольца все, кому не лень, – не слушаются их эти летающие железяки. Пошли к вышке, угощу чем богаты. Все-таки после долгой дороги… Послал гонца в Урсус еще вчера, но добрался ли он – не знаю. Знали бы, как я вам рад…
Гледа посмотрела на отца. Тот опустился на колени и рассматривал стальные осколки, которые еще недавно были способны соединяться в разящие клинки.
– Что скажешь, Рамлин?
– Не вижу яда, – пробормотал Рамлин, с трудом оторвав взгляд от менгира. – Может, и вправду магия? Хуже Кригеру не становится. К тому же, рана у него затянулась. Не поверил бы, если бы не увидел.
– Затянулась? – удивился Торн. – Но он же едва движется?
Рамлин пожал плечами и снова принялся расчесывать загривок.
