— Когда ты молчишь, — накинулся Том на Фредо, — тебя очень приятно слушать. Тебя все устраивает в нашем плане?
— Брось, — попытался образумить его Жан, — мы все продумали, а остальное — импровизация. Если прибор даст сбой, то думай не думай, а конец один.
Жан помолчал какое-то время, а потом продолжил, в упор вглядываясь в лица друзей:
— И еще… силы не равные. Надо понимать — мы ничто по сравнению с мощью Энигмы и ее друга. Мы не должны лезть на рожон и корчить из себя рыцарей круглого стола. Надеюсь, я ясно выразился?
Парни кивнули.
— Да, шеф, — усмехнулся Том, — подойдем со спины с дубиной.
— Если хочешь кого-то убить, убивай и не болтай понапрасну, — добавил Фредо.
— Это будет единственно возможный и наверняка правильный вариант, — подытожил Жан. — Только стрелять в нее бесполезно, здесь главное затаиться и не высовываться. А «друга» надо взять живым. Пообщаемся и познакомимся.
* * *Тем временем Кевин подписывал множество бумаг. Здесь были и правила поведения, и какие-то рекомендации по соблюдению дистанции между ним и целительницей, договор на платные услуги и много других, не имеющих никакого, с его точки зрения, смысла документов.
— Зачем столько ненужной макулатуры? — хмуро спросил Кевин.
Вдруг его внимание привлек «Договор о доверии».
— Вы можете своими словами объяснить, что это за… бумага?
Девушка деловито и спокойно проинформировала:
— К нашей уважаемой госпоже Целительнице нужно приходить с чистыми открытым сердцем.
— Кто определяет, насколько мое сердце открыто и чисто?
— Ее правая рука — личный секретарь Вервольф. Только он, конечно, после доверительного разговора, может допустить вас к госпоже.
— Не понимаю, я очень болен, и несмотря на это и уплаченные деньги, надо сказать, немалые, мне могут отказать в помощи?
— Болезни посылаются для очищения согрешений, — спокойно ответила девушка, — в доверительном разговоре Вервольф определяет, сможете ли вы восстать от греха. Если есть надежда на исцеление, то Целительница протянет вам руку помощи. Если же надежды на исцеление нет, то грешник будет наказан за свои грехи.
У Кевина сложилось стойкое ощущение, что разговаривает он с тупой и бездушной машиной в человеческом обличии. Кризисный психолог опять поймал себя на том, что попадает под действие поднимающегося из глубины души раздражения.
— Вы понимаете, какую чушь городите?
Девушка невозмутимо пожала плечами.
— Либо вы принимаете условия сделки, либо мы попрощаемся.
Кевин подавил раздражение.
— Вы правы, синьорина, я принимаю условия сделки.
А про себя подумал: «Добраться бы мне до тебя, Жан Франсуа!»
В обители «Владеющей истиной» было непрерывное движение: кто-то приходил, кто-то уходил, кто-то просто сидел на лавках в задумчивости, словно погрузившись в медитацию. Атмосфера безвременья висела над всеми и пронизывала всё. Между рядами и в зале, как серые тени, сновали девушки, с беспристрастием и абсолютным спокойствием общаясь с гостями обители.
— Сырость, туман и пепел, — пробубнил себе под нос Кевин, разглядывая их мышино-серое одеяние, — какое-то неприятное ощущение тоски и уныния. Интересно, какой умник придумал эту одежду?
Поток его размышлений и умозаключений прервала одна из девушек в сером.
— Господа, — она обратилась к жаждущим исцеленья, — мы отправимся к Целительнице через час. У нас работает кафе, есть комнаты, где вы можете отдохнуть и привести в порядок свои мысли. Кроме прочего можем предложить… — она говорила и говорила. Ее неподвижное лицо, напоминало гипсовую маску, а кроткая маленькая улыбка была неестественная, словно нарисованная.
— Синьора, — обратился Кевин к сидящей рядом женщине с ребенком, — вы тоже планируете исцелиться?
Женщина подняла на него горящие надеждой глаза.
— Да, синьор, я на это очень рассчитываю. Мы ведь уже были у нее, — женщина благоговейно закатила глаза, словно вспоминая самое счастливое событие в жизни. — У моего сына было тяжелое аутоиммунное заболевание, которое прогрессировало со страшной силой. Врачи от него отказались, а она вылечила. Смотрите, он бегает и радуется жизни, как его сверстники. В школе делает успехи, словно и не было этого ужасного недуга.
Действительно, мальчик был здоров и розовощек. Не было даже намека на недавнюю болезнь.
— Невозможно поверить в то, что он был болен. Он выглядит абсолютно здоровым.
Мать с гордостью посмотрела на свое чадо.
— Да, а сейчас очередь за мной.
— А как вам Целительница?
Женщина с недоумением уставилась на Кевина.
— Уважаемый господин, она ведь «Владеет истиной»!
— Ваше заявление очень впечатляет, — постарался как можно искренней ответить Кевин. — У вас была доверительная беседа с Вервольфом?
— А как же, без этого не будет доступа к госпоже.
— И что он спрашивает?
Женщина опять подозрительно посмотрела на Кевина:
— Ваши вопросы странные, вы словно им не доверяете.
— Отчего же, я ведь тоже болен и очень хочу знать, как все будет и что меня ждет.
— Он задает самые обычные вопросы: как мы живем, есть ли у нас близкие родственники, чем они болели, ну и тому подобное.
— Для чего ему подробности вашей жизни и особенно расспросы о родственниках?
— Ну как же, — пафосно произнесла женщина, — вы ведь знаете, что болезни — это наказание за грехи, а зачастую мы расплачиваемся за грехи наших близких и родных. Это очень важно выяснить!
— Я, кажется, начинаю понимать, — сухо проронил Кевин.
— Вот и хорошо, я за вас рада, — торжественно произнесла собеседница.
Неожиданно в «зал ожидания» вошла колоритная фигура — сгорбленная, еще не старая женщина в оборванном платье. Глаза, горевшие фанатичным огнем, с ненавистью остановились на девушках в сером. Она что-то шептала, переводя взгляд с одной на другую.
— Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей шкуре, а внутри суть волки хищные, — неожиданно завопила она хриплым голосом. — Бегите отсюда, люди, бегите!
Присутствующие вздрогнули от неожиданности и недоуменно поглядывали на пришелицу.
— Вы, как жертвенные овцы, идете на убой! — продолжила она свою проповедь, медленно продвигаясь к центру зала.
Несколько девушек попытались ее вежливо выставить из обители, но безуспешно. Она брезгливо скидывала
