— Ты мерзавец, Мигель, — сощурив глаза, сказал Ретт Батлер.
— А ты со мной поосторожнее! — возмутился мексиканец.
— Ты меня вообще не интересуешь.
— Что-то ты странный, Ретт, — насторожился Мигель Кастильо, — все молчишь, молчишь, как будто о чем-то думаешь.
— Думаю, Мигель, вспоминаю одну историю.
— Какую?
— Да я вспоминаю про одного убийцу, очень знаменитого, не чета тебе.
— В этих краях столько убийц — и все они знаменитые! Но, правда, жизнь у них короткая, — сказал Мигель Кастильо, сдвигая шляпу на затылок.
— Вот и я говорю, у убийц всегда короткая жизнь, даже если он великий убийца.
— Ты что, Ретт, видел хоть одного великого убийцу?
— Нет, видеть не видел, но мне кое-что о них известно.
— Так расскажи, будет интереснее ехать по этой пыльной дороге.
Ретт Батлер задумался, затянулся сигарой.
— Ну что ж, слушай, я расскажу тебе о Билли, убийце.
— О Билли-убийце?
— Ну да, о нем.
— Я что-то не слышал.
— Да, о нем в этих краях поговаривают довольно часто, вспоминают недобрым словом.
— Брось ты, не хочу я слушать, это все выдумки, вранье.
— Нет, не выдумки, Мигель, это правда, — сказал Ретт Батлер, сплевывая в пыль.
Он слегка натянул вожжи, щелкнул кнутом и кони побежали чуть быстрее.
— Его звали Билл, а кличка у него была Убийца-герой. Это был подонок, грабивший в захолустье.
Потом он стал ковбоем и принялся бесчинствовать на границе.
Он сел на лошадь и научился прямо сидеть в седле, как ездят техасцы, а не так как ты, Мигель. Он не откидывался назад, как ездят в Калифорнии. Ему, правда, не удалось дотянуться до собственного легендарного образа, но он к нему был очень близок.
В Билли всегда оставалось что-то от нью-йоркского вора.
К мексиканцам он питал ненависть, точно такую же, как и к неграм.
Но последними его словами была грязная испанская ругань.
— Ладно, Ретт, не надо говорить о том, что я мексиканец, не надо намекать.
— Да нет, я совсем не к тому, ведь ты не мексиканец, а испанец.
— Да, точно, я испанец, а испанцы — это великие люди, — гордо выпятив грудь, произнес Мигель Кастильо и подбоченился. — Давай, рассказывай дальше, а то я уже забыл, о чем ты говорил.
— Так вот, этот Билл от следопытов научился бродяжничать. Он постиг и другое искусство, еще более сложное — он научился управлять людьми.
И то и другое помогло ему стать удачным конокрадом.
Иногда его притягивали гитары и бордели. Он любил пересечь мексиканскую границу и немного поразвлекаться там. Но Мексика ему не очень нравилась, он любил простор.
И поэтому, погуляв немного, вновь возвращался в Америку.
Он был настолько здоровым мужчиной, что мог пьянствовать по нескольку суток со своей компанией. А когда пьянствовать ему надоедало, он расплачивался пулей. Пока его палец лежал на курке, он был самым зловещим и может быть, самым одиноким ковбоем в том приграничном краю.
Однажды убийца Билл поспорил с одним шерифом, который потом подстрелил его.
Так вот, шериф сказал:
— Я очень настойчиво, Билл, упражнялся в меткости, убивая буйволов.
Убийца Билл засмеялся:
— А я упражнялся еще настойчивее, убивая людей.
Говорят, на его совести что-то около полусотни убитых, правда, это не считая мексиканцев.
В течение семи лет он пользовался такой роскошью какую только мог себе позволить. Он грабил, воровал, убивал людей, забирал все, что хотел.
Его боялись во всех окрестностях. И стоило кому-нибудь произнести, что в поселке появился убийца Билл, как все тут же опускали ставни, закрывали двери и прятались по углам.
Его, конечно, много раз пытались поймать, но ему все время удавалось бежать.
— Наверное, как мне, — заметил Мигель Кастильо и криво улыбнулся. — Может, у него тоже был такой ловкий помощник, который перестреливал петлю?
— Нет, помощника у него не было, ему просто дьявольски везло, — Ретт Батлер посмотрел туда, где дорога переваливалась за холм. — И знаешь, как кончил свою жизнь этот грозный убийца?
— Нет, — Мигель Кастильо посмотрел на Ретта Батлера, ожидая услышать какую-нибудь очень занимательную историю.
Но Ретт Батлер говорил абсолютно спокойно. Он как будто цедил слова сквозь зубы.
— Ночью, двадцать пятого июня прошлого года, Билли-убийца ехал галопом на своем коне по главной и единственной улице форта Саммер.
Жара давила и никто не зажег фонарей.
Комиссар Гаррет, сидевший в кресле-качалке на галерее, выхватил револьвер и всадил ему пулю в живот.
Его жеребец продолжал бег, всадник корчился на немощеной улице.
Комиссар посла еще одну пулю.
Люди, узнав, что ранен Билли-убийца, крепче заперли окна. Агония была длительной и оскверняющей небо.
Когда солнце стояло уже высоко, к нему подошли и взяли оружие.
Человек был мертв.
— А что было потом? И вся история? — немного огорченно поинтересовался Мигель Кастильо.
— Да нет, история не вся. Потом Билли-убийцу побрили, нарядили в готовое платье и выставили для устрашения и потехи в витрине магазина.
Мужчины, верхом или в двуколках, съезжались из окрестных мест. На третий день Билли пришлось подкрасить, а на четвертый с радостью похоронили.
— И это все? — изумился Мигель Кастильо.
— Ну да, вроде бы все. По-моему, — Батлер взглянул в небо, — все убийцы кончают подобным образом.
— Может, и не все, — заметил Мигель Кастильо и посмотрел на свои растопыренные пальцы.
Потом он вытащил из кобуры револьвер и принялся его тщательно протирать большим носовым платком.
— Я это рассказал, Мигель, к тому, что думаю, подобная судьба ждет и тебя. Будешь ехать на своей лошади по улице какого-нибудь форта, а какой-нибудь шериф или его помощник, или вообще обычный золотоискатель выхватит из-за пояса револьвер, прицелится и выпустит пулю прямо тебе в лоб.
— Ладно-ладно, — сразу же бросился креститься Мигель Кастильо, — накличешь беду, ты что, Ретт, зачем такое говоришь?
— Я тебя предупреждаю, за тобой много грехов.
Мигель Кастильо на этот раз взглянул вначале на руки, потом на небо.
— Господи, прости меня, — пробормотал он, мелко крестясь, — прости, я не виновен в их смерти, они сами попали под мои пули.
— Вот-вот, — слегка стегнув по спинам лошадей, сказал Ретт Батлер, — ты себя считаешь невинным ангелом, а люди думают о тебе совсем другое.
— Ретт, а ты не знаешь, сколько стоила голова убийцы-Билли?
— Вот этого я не знаю, но думаю, не три тысячи долларов, а значительно больше.
— О, дьявол! — Мигель Кастильо ударил кулаком по колену. — Неужели моя голова все время будет стоить три тысячи и не поднимется выше?
— Я думаю, она, в принципе, ничего не стоит. Вот если бы сейчас я всадил тебе пулю в затылок и выбросил бы тебя на обочину дороги, то никто через три дня даже не узнает, что объеденный и полусгнивший труп — это Мигель Кастильо, грозный убийца и казнокрад, грабитель, который приговорен почти во всех штатах к повешению.
— Да хватит тебе, Ретт, что ты все пугаешь? Нет чтобы поговорил о чем-нибудь хорошем.
— Но ты же сам просил рассказать тебе историю, вот я и рассказал.
— Ладно, давай я буду править, ты наверное устал.
Ретт Батлер передал вожжи Мигелю Кастильо, тот
