Позже мы услышали, что управляющий Уилкерсон предлагает запереть всех слуг в Таре. Управляющий сказал господину Джеральду, что тот слишком добр с неграми, поэтому они и подняли восстание. Мисс Эллен сказала господину Джеральду вести себя как хозяин, и если управляющий не примет его точку зрения, ему придётся подыскать себе другое место, более подходящее для него.
Господин Джеральд отправил Большого Сэма предупредить господина Джона Уилкса. Господин Эшли поскакал в Файеттвилль за мисс Скарлетт и вернулся с ней вдвоём на одной лошади.
Нас не стали запирать, но господин Джеральд, приготовив пистолеты, спал в одной комнате с женой и девочками. Порк, вооружившись пистолетом, устроился на стуле у их двери. Не стоило в эту ночь подниматься наверх, пока Порк не захрапел!
Молодые люди патрулировали дороги, и мне бы не хотелось оказаться одной из тех цветных, которых хватали, преграждая им путь.
На следующее утро мисс Эллен спустилась на кухню, где кухарка готовила завтрак. Она так пристально следила за кухаркой, что та разнервничалась и уронила тарелку, которая разбилась на три части.
— Мисс Эллен, — сказала я, — вы были крошечным младенцем со сморщенной кожицей, когда я впервые взяла вас на руки. А вашим деткам — Скарлетт, Сьюлин и Кэррин — я вот этими самыми руками перерезала пуповину.
— Прости меня, Мамушка, — ответила мисс Эллен. — Всё дело в этом ужасном Брауне…
Она вернулась в столовую, где ей было и место.
Телеграф в Джонсборо не умолкал ни днём, ни ночью. Мятежников удалось остановить и окружить. На следующий день солдаты пошли в атаку. А на второй Джона Брауна взяли в плен.
Джон Браун сразу утратил всё свое красноречие! И этот дурак думал, что я убью мисс Скарлетт? А Большой Сэм будет держать Кэррин, пока Порк не перережет ей горло? Любой работорговец лучше Джона Брауна знает, что собой представляют цветные. Браун говорил сам с собой, полагая, что кровью всё можно решить. Кровь есть кровь. И больше ничего!
День рождения мисс Скарлетт наступил через семь дней после восстания господина Брауна.
Мы не хотели большого торжества, поэтому мисс Эллен просто пригласила Уилксов на чай вместо того, чтобы устраивать барбекю. Вместе с Уилксами пришли Чарльз с Мелани Гамильтон и их тётушка Питти. Мисс Питти не могла говорить ни о чём другом, кроме как об убийствах белых в собственных постелях.
— Совсем как тот Денмарк Веси в Чарлстоне. Сотни невинных были зарезаны в кроватях.
Я не стала опровергать её слова. Сейчас было не лучшее время, когда цветные могут поправлять белых.
Белые господа говорили о том, что они не могут оставаться ни в каком Союзе, где Джон Браун поднимает восстания. Господин Джеральд с господином Джоном сердились на господина Джима Тарлтона, поскольку тот поддерживал Союз. Мисс Эллен попросила их с этими разговорами о политике выйти на крыльцо, и мужчины, захватив графин, удалились.
Господин Эшли с восторгом рассказывал о какой-то книге, а мисс Скарлетт кивала, словно сама читала её, а также много других.
Я на кухне раскладывала сэндвичи и пирожные, когда мисс Мелани зашла помочь. Когда я поблагодарила её, сказав, что никакая помощь не требуется, она сказала:
— Чем больше рук, тем легче работается, не так ли?
— Нет, если это белые руки, — ответила я, и она смутилась, а потом рассмеялась.
Для хрупкой девушки она смеялась довольно громко.
— Ну что ж, Мамушка, — проговорила Мелани. — Очень постараюсь оправдать ваши ожидания.
— Да у меня их и нет, — сказала я. — Я их все давно растеряла.
Она задумалась:
— Вы шутите?
Отчасти я и вправду шутила, но не стала в этом признаваться.
— Я была бы очень несчастна, если бы у меня не было больших ожиданий. Разве мы не можем, по крайней мере, надеяться на лучшее?
Мелани говорила с такой искренностью, что я не могла не ответить правду:
— По большей части всё оборачивается не так, как мы надеемся.
— Верно, — согласилась она. — Но, как писал святой Павел: «Ибо кратковременное лёгкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое, ибо видимое временно, а невидимое вечно»[51].
— М-м-м, — протянула я. — То, что мы «временны», это уж точно.
Мисс Мелани просияла, и словно солнце заглянуло к нам на кухню. Я не смогла сдержать улыбку. Кухарка тоже заулыбалась.
— С надеждой на вечную жизнь, — сказала Мелани, беря у меня поднос с печеньем. — Когда мы снова окажемся рядом с теми, кого любили.
Мисс Мелани потеряла отца и мать. Они с братом остались круглыми сиротами. Сиротам лучше всего известно, что значит пребывать на этой земле «временно».
Мисс Мелани подала печенье сначала мисс Эллен, а затем мисс Питтипэт. Потом обслужила молодых и понесла печенье мужчинам на крыльцо. И лишь напоследок предложила печенье брату и взяла себе одно-единственное.
Мисс Мелани Гамильтон обладала хорошими манерами!
Но, что бы ни происходило, нам нужно было собирать хлопок, и работники в Таре принимались за дело, лишь только роса высыхала на коробочках. Господин Джеральд метался меж полем и прессом, убеждая себя, что всё делает правильно. Когда рук не хватало, он слезал с лошади и сам собирал хлопок!
В Поселке родилось трое ребятишек, и мы с мисс Эллен занимались ими прежде всех других дел. Тоби каждое утро отвозил Кэррин и Сьюлин в «Двенадцать дубов», чтобы заниматься вместе с мисс Индией и Милочкой. Господин Эшли превратил библиотеку в классную комнату.
Мисс Эллен получила письмо от мисс Полины, в котором сообщалось, что Неемия скончался. У мисс Эллен задрожали руки, она расплакалась. В «Саванна газетт» писали, что Неемия был самым уважаемым бизнесменом из свободных цветных во всём городе.
Неемия так и не перепрыгнул ни с кем через метлу. Мне не хотелось думать об этом. Интересно, были ли у него братья или сёстры. Он никогда ни о ком не рассказывал.
Мисс Скарлетт вернулась в Женскую академию, где ей не досаждали глупые поклонники.
Второго декабря господина Джона Брауна повесили.
— Браун мог легко испортить мне день рождения, — заметила мисс Скарлетт. — Я так рада, что он не устроит здесь разгром на Рождество.
В этом году в Таре в гостиной поставили новомодное рождественское дерево. Не понимаю, какое отношение имеет кедр к младенцу Иисусу, но белым людям нравится. Сначала устроили бал в «Двенадцати дубах», затем — в Таре и на «Волшебном холме», но туда поехали не все, потому что господин Джим выступал за
