Если специальным службам было трудно смириться с полумифической природой двадцатипятилетнего отсутствия Нади Макиты, ее возвращение оказалось для них еще страшнее. Ей было пятьдесят три, но она обзавелась новой плотью, не опознаваемой даже близкими знакомыми. Она бродила по развалинам предыдущей революции, словно мстительный призрак, и первыми ее жертвами стали предатели и отступники из старых союзников. В этот раз в движении не будет распрей и расколов, никто не отклонится от цели, не подрежет куэллистам крылья, не продаст ее харланцам. Неомаоисты, коммунитарианцы, Путь нового солнца, парламентские градуалисты и социальные либертарианцы – они ныли из-за того, что упустили шанс, так и не взяли власть на себя, а Макита нашла их и покарала всех.
Когда она обратила взор на Первые Семьи и их ручную свиту, это уже была не революция.
Это было Отчуждение.
Это была война.
Три года – и заключительный удар по Миллспорту. Я вскрыл второй кофе и выпил, пока Раскопка 301 дочитывала историю. В детстве я слышал ее тысячи раз, и каждый раз надеялся на перемену в последнюю минуту, отсрочку неизбежной трагедии.
– Правительственные силы удержали Миллспорт, и атака куэллистов провалилась. На последующих переговорах был заключен умеренный компромисс; судя по всему, Макита верила, что у ее врагов есть более насущные дела, и они не станут ее выслеживать. Прежде всего она верила в их любовь к экономии, но из-за ошибочных данных разведки заблуждалась относительно критической роли, которую ее поимка или устранение играли в мирном договоре. Когда она осознала ошибку, побег уже был практически невозможен…
К черту «практически». Харлан послал на окружение кратера Алабардос больше кораблей, чем участвовало в любом морском сражении в ходе войны. Асы-вертолетчики с полусамоубийственной решимостью подняли эскадрилью до четырехсотметрового предела. Внутрь набились снайперы спецназа, вооруженные настолько мощно, насколько только позволяли, по предположениям, параметры орбитальников. Был приказ уничтожить любое воздушное судно любой ценой – если придется, то и воздушным тараном.
– В последней отчаянной попытке спасти предводительницу последователи Макиты рискнули высотным перелетом в полуразобранном джеткоптере, который орбитальники могли бы проигнорировать. Однако…
– Да, ладно, Раскопка. Хватит на этом. – Я допил кофе. Однако им настала задница. Однако план оказался провальным (или, возможно, намеренным предательством). Однако с неба над Алабардосом сорвался луч ангельского огня и превратил джеткоптер в выжженное подобие самого себя. Однако Надя Макита тихо спланировала в океан в виде органических молекул среди металлического пепла. Заново мне это слушать не хотелось. – Что насчет легенд о спасении?
– Как бывает со всеми героическими фигурами, существует множество легенд о тайном спасении Куэллкрист Фальконер от настоящей смерти, – голос Раскопки 301 как будто окрасил упрек, но это мне могло показаться спросонья. – Есть те, кто верит, что она никогда не садилась на джеткоптер, а позже ускользнула из Алабардоса, слившись с наземными войсками противника. Более достойные доверия теории основываются на идее, что до физической смерти сознание Фальконер сохранили и ее воскресили, как только улеглась послевоенная истерия.
Я кивнул.
– И где бы ее хранили?
– Существуют разные предположения, – конструкт подняла одну элегантную руку и стала последовательно вытягивать пальцы. – Некоторые полагают, что либо ее отправили пробоем за пределы планеты, либо она в инфохранилище в глубоком космосе…
– О да, уж наверняка.
– …либо на другую из Освоенных планет, где у нее были друзья. Наиболее вероятны Адорасьон и Земля Нкрумы. Другая теория гласит, что ее сохранили после боевого ранения в Новом Хоккайдо, которое она могла не пережить. А когда она встала на ноги, ее последователи бросили или забыли копию…
– Ага. Как обычно и поступают с сознанием любимого лидера-героя.
Раскопка 301 нахмурилась из-за того, что ее перебили.
– Теория предполагает масштабные и хаотичные бои, множество случайных смертей, а также перебои связи. Подобные условия встречались на клиньях в разные этапы кампаний на Новом Хоккайдо.
– Хм-м.
– Другое предполагаемое место – Миллспорт. Специалисты по истории этого периода заявляли, что семья Макита достаточно возвышалась над средним классом, чтобы обладать доступом к тайным хранилищам. Многие брокерские фирмы одерживали верх в юридических тяжбах, чтобы сохранить анонимность подобных хранилищ. Общий тайный объем в зоне метрополии Миллспорта оценивается более чем в…
– А в какую теорию веришь ты?
Конструкт так резко замолчала, что даже не закрыла рот. По проекции пробежала рябь. У правого бедра, левой груди и в глазах кратко блеснули строчки кода. Голос стал более плоским.
– Я служебный конструкт «Харкани Датасистемс», работающий на базовом уровне взаимодействия. Я не могу ответить на этот вопрос.
– Значит, ни во что не веришь, а?
– Я воспринимаю только информацию и степени вероятности, которые она дает.
– Тоже неплохо. Тогда посчитай. Что вероятнее всего?
– Самый правдоподобный вывод из доступной информации – Надя Макита была на борту куэллистского джеткоптера над Алабардосом, попала под орбитальный огонь и больше не существует.
Я снова кивнул и вздохнул.
– Вот так.
* * *Сильви вернулась через пару часов со свежими фруктами и термоупаковкой с пряными пирожками с креветками. Ели мы в основном молча.
– Прорвалась? – через некоторое время спросил я.
– Нет, – она покачала головой с набитым ртом. – Что-то не так. Я это чувствую. Я чувствую, что они там, но недостаточно четко, чтобы поднять канал связи.
Она опустила глаза, нахмурилась, словно от боли.
– Что-то не так, – повторила она тихо.
– Но ты же не снимала платок?
Она посмотрела на меня.
– Нет. Я не снимала платок. Это не влияет на функциональность, Микки. Только бесит меня лично.
Я пожал плечами.
– Будто меня не бесит.
Она опустила глаза к карману, где я обычно держал извлеченные стеки памяти, но промолчала.
Оставшийся день мы старались не попадаться друг другу на глаза. Сильви в основном сидела у инфополя, периодически вызывая перемены цвета на дисплее, ничего не трогая и не говоря. В какой-то момент ушла в спальню и пролежала там час, таращась в потолок. Бросив на нее взгляд по дороге в ванную, я видел, как она беззвучно шевелит губами. Я принял душ, постоял у окна, съел фрукт и выпил кофе, который не хотел пить. Наконец я вышел на улицу и принялся бродить у основания крепости и по окраинам, бессвязно беседуя с Раскопкой 301, которая почему-то взялась меня сопровождать. Может, присматривала, чтобы я ничего не сломал.
В холодном горном воздухе висело
