– Да, я после боя выпил водки. Которую на пост доставил Мансуров.
– И ты, зная об этом, не уничтожил ее. На боевом-то дежурстве! Так что про водку лучше молчи!
Комбат прошелся по камере:
– В 10-00 должна прибыть бригада следователей прокуратуры округа во главе с полковником Касаткиным Петром Владимировичем. Он и будет возглавлять следствие. Я его еще по Афганистану знаю. Мужик достойный, жесткий, но справедливый. С этим тебе, можно сказать, повезло. Он не из тех, кому быстрей дело закрыть да наверх доложить. Копать основательно будет. Помоги ему. Ничего не скрывай.
– А чего мне скрывать? Я весь на виду.
– Это тебе так кажется. Особисты обыскали твой номер. Как думаешь, нашли что-нибудь?
Капитан пожал плечами:
– Ну разве что с десяток пустых бутылок!
Подполковник согласно кивнул головой:
– Это было. Но было и еще кое-что. А именно – тридцать тысяч долларов в тайнике тумбочки!
Бекетов поднял на командира удивленный взгляд:
– Что? Тридцать штук баксов?
– Точно! Купюра к купюре!
– Та-ак! Подставляют меня по полной программе. Денег не жалеют! Даже тайник успели соорудить. Когда номер осматривали особисты?
– В шесть утра!
Капитан проговорил:
– Значит, деньги заложили ночью! Жаров вернулся в батальон вчера?
– Да нет, Юра. Он прибудет в часть сегодня к обеду. Сдаст пост командиру второй роты.
– А Мансуров?
– Как заместитель работает со своим начальником.
– Та-ак. Это сюрприз.
– И неприятный. Но ладно, обо всем этом со следователем базарить будешь. Я тебе тут сигарет принес.
Комбат вытащил из карманов четыре пачки, бросил их на стол:
– Пока хватит. И еще распорядился питание из офицерской столовой доставлять. Все, пошел я.
Капитан спросил:
– Что в батальоне, товарищ подполковник?
– А что может быть в батальоне, Юра? Гробы паяют да готовят траурную процедуру с погибшими солдатами.
Голос Бекетова вдруг охрип:
– Когда их отправлять будут?
– Прощание завтра в 12-00. В 15-00 «вертушкой» отправим в Ростов.
– Мне бы... проститься с ребятами, Александр Сергеевич!
– Ты же понимаешь, что это исключено. Бывай, солдат, держись. Да, чуть не забыл, привет тебе от Крабова, Арбашева, Фирсова и Шуршилина.
– Их тоже накажут?
– А как ты думаешь? Мне вот уже намекнули из штаба, что на пенсию пора. Ротного и Шуршилина если не уволят, то переведут с понижением точно. Но на тебя обиды никто не держит. Поэтому постарайся вспомнить все до мелочей и ничего, слышишь, ничего, даже связи с бабами не скрывай от следователя. Я поговорю с ним, но он и так будет искать истину. Помогай ему! Хуже себе все равно уже не сделаешь. Ничем! Будет время, зайду!
Комбат постучал в дверь.
Она тут же открылась.
Комбат ушел, а Бекетову доставили завтрак. Из офицерской столовой. Впрочем, к еде капитан не притронулся. Чай выпил, потому что от сигарет горчило во рту! Пришлось караульному выносить почти полный поднос.
В 10-30 начальник караула вновь распахнул дверь камеры Бекетова. На этот раз он вошел вместе с человеком лет сорока, державшим в руке кейс, подтянутым, стройным, крепким, во внешнем облике которого сразу угадывался военный. Примечательной была его внешность. Правильные черты лица, аккуратно подстриженные волосы с обильной проседью, особенно на висках, строгий и в то же время доброжелательный взгляд немного уставших глаз.
Юрий понял, перед ним следователь.
Представился, как положено:
