– Пройдет! А если ты уже полвзвода заразил?
– Да, нет! Это простуда, мокрый камуфляж надел на себя, просквозило.
– Просквозило! Выпил таблетки?
– Так точно! Разрешите идти в блиндаж?
– Какой к черту блиндаж? Надо, чтобы тебя санинструктор осмотрел. А он у нас во втором отделении. Сядь в ячейку, я командира вызову.
Солдат проговорил:
– Может, не надо? Взводный ругаться будет!
– Ничего. А доложить мы просто обязаны. Тем более, он только что позиции проверял, не спит еще.
Боец вздохнул, присев в стрелковый окоп.
Мансур же вызвал Жарова.
Валентина услышала приближающиеся шаги любовника и собралась юркнуть в блиндаж, но услышала сигнал вызова на обычной рации взводного. Он ответил, находясь за ближайшим изгибом общей траншеи:
– Чего тебе, Мансур? ... Что? Как заболел? ... И вышел из блиндажа, когда по ущелью проходил караван? ... Так. Где он? ... Ясно.... Что? Глюки? ... Ты представляешь, чем для нас его глюки могут закончиться? Ладно, не отпускай Казанцева, иду к вам.
Офицер-оборотень развернулся и направился обратно, к позициям первого отделения. Валентина прошла по траншее за ним, но до изгиба. Дальше идти было опасно.
Жаров подошел к Мансурову:
– Где этот больной?
Солдат поднялся из окопа. Таблетки подействовали, и ему стало лучше. Старший лейтенант спросил у Казанцева:
– Что случилось, Илья?
Пулеметчик и командиру взвода объяснил то, что с ним приключилось, не забыв лишний раз сказать о видении.
Жаров посуровел:
– Так, говоришь, караван внизу видел?
Солдат попытался оправдаться:
– Наверное, мне показалось.
– Не наверное, а точно. Такое при высокой температуре бывает. Сейчас как чувствуешь себя?
– После таблеток сержанта полегчало.
– Надо проверить тебя. Делаем так. Я иду к себе, подниму связистку, пусть посмотрит, что с тобой.
Мансур сказал:
– У нас же санинструктор есть.
Но старший лейтенант ответил:
– Который только и может, что царапины зеленкой прижигать да бинтовать. А Губочкина баба опытная, женщины, они в этом деле и без всякого образования лучше любого армейского инструктора тему просекают. А в помощь ей вызовем и инструктора. Вы пока оставайтесь здесь. Как все будет готово к приему – позову. Понятно, сержант?
– Так точно, товарищ старший лейтенант.
– Я пошел.
Жаров направился к блиндажу. Вновь услышав его шаги, Валентина бросилась было к укрытию, но снова задержалась. От того, что она услышала, кровь похолодела в ее жилах, а тело пробила мелкая, противная дрожь. А услышала она, как старший лейтенант Жаров уже по другому, неизвестному связистке прибору связи вызвал все того же человека, которого вызывал днем:
– Расул? Жар. Ты погоди вопросы-то задавать! Да, караван прошел благополучно, но одна проблема образовалась. У меня солдат во время прохода колонны случайно в траншею вышел и увидел хвост каравана. ... Послушай, Расул, а ты бы смог подобное предвидеть? ... Высокая температура подняла бойца! ... Что предлагаю? ... Надо убирать солдата! Как? ... Только снайпером с сопредельной стороны. У тебя в пещере наблюдатель остался? ... Отлично, вот он и должен снять бойца! ... Сколько? ... Хорошо, минут десять-пятнадцать он проведет у меня в блиндаже... Хорошо, двадцать... Узнать легко. Его в укрытие поведет Мансур. Он пойдет первым, боец вторым. Как только у капонира подпадет в сектор обстрела вашего снайпера, пусть тот стреляет! ... Плевать! Главное, чтобы не промахнулся, второй попытки не будет! Я же сам не могу нейтрализовать свидетеля. ... Хорошо. Все понял. Давай.
Валентина рванулась в блиндаж. Упала на постель, накрывшись одеялом, стараясь глубокими вздохами успокоить дыхание. Ей это не удалось. Поэтому пришлось притворяться проснувшейся, как только начальник поста вошел в укрытие и зажег «летучую мышь». Женщина недовольно и сонно произнесла:
– Ну, что ты, Игорь, как слон в лавке, на самом деле. Разбудил, теперь не усну.
– А тебе и не придется спать.
– Что, под утро в яйцах засвербело? Опять захотелось?
