Точно сумасшедшая.
– Меня это не пугает, – ответила Джек, пытаясь вести себя невозмутимо.
– А зря. Неужели вы думаете, что МКС перестала за вами следить после той истории с «Желчными таблетками»? Особенно теперь, когда вы выступаете за копирование препаратов в Африке?
Ну все. Джек решила, что больше не желает разговаривать с этой странной сучкой.
– Идите в жопу. Я ничем противозаконным не занимаюсь.
– Я окажу вам услугу. Помогу вам и богатой девочке из Персидского залива понять, что это такое на самом деле – дать бесплатные лекарства тем, кто в них нуждается. Это была ваша беда в «Желчных таблетках»: вы тратили столько времени и сил на дискуссии о законности и на переодевания в пиратов, что забыли о настоящих преступлениях. Например, об убийствах.
Внезапно Джек поняла, с кем она разговаривает. Фрэнки была той самой женщиной, которая публиковалась в «Желчных таблетках» под именем Розалинда Франклин[11].
Розалинда Франклин отправила флот из автономных беспилотников, которые освободили препараты в гавани Галифакса, перед тем как власти арестовали Джек. Но Джек знала ее только по псевдониму – невероятно умную, но таинственную писательницу откуда-то из Африканской Федерации. Ее первая статья для «Желчных таблеток» начиналась с очень эмоциональной личной истории, что было необычно для ученого. В ней она довольно прямолинейно объясняла, как «Закси» убила ее семью, отказавшись выдать местному производителю лицензию на антивирусный препарат «бленс». Это была незабываемая статья, особенно потому, что она заканчивалась элегантной программкой – тридцать строк на «Гадюке», – которая идеально копировала «бленс». Никто из тех, кто работал над сайтом, не знал ее настоящего имени.
– Вы – Розалинда Франклин?
Женщина пожала плечами.
– Нет, я ее призрак. Пришла сюда, чтобы отомстить белым чувакам, которые украли у меня Нобелевскую премию. – Она рассмеялась; громкий, лающий смех совсем не соответствовал личности, которую она, казалось, хотела замаскировать. Несколько людей из свиты Лайлы повернулись и посмотрели на них.
Джек показалось, что она только что прошла какое-то тайное испытание.
– Я рада, что вы пришли. Мы постоянно думали о том, кто же вы на самом деле.
– А я рада, что вы решили заняться настоящей работой, а не просто писать статейки для сайта.
Комплименты Фрэнки всегда были оскорблениями. Они производили на людей опасный эффект – усиливали в них желание еще больше понравиться Фрэнки.
– Вы живете в этих краях? Хотите начать свой проект в «Сигнале»?
– Я думаю о том, чтобы перебраться сюда.
– Вы все еще работаете в университете?
Фрэнки слегка наклонила голову набок.
– Я никогда не работала в университете.
Джек и Криш полагали, что Розалинда Франклин занимается научными исследованиями – все авторы «Желчных таблеток», которых они знали, были студентами или младшими преподавателями. Но Розалинда Франклин никогда не сообщала о своем месте работы. Она просто писала прекрасные программы и яростные, убедительные статьи.
– О, значит вы в индустрии?
– Нет. Я пират.
Прежде чем Джек успела ответить, к ним подошла Лайла.
– Как зовут твоего друга? – спросила она, обняв Джек за талию и поцеловав.
Фрэнки нахмурилась.
– Зачем вы носите одежду, которая привлекает к вам внимание? Вы уже нарушаете общественный порядок; может, не стоит делать это так нарочито? – С этими словами Фрэнки отправилась к лифту.
– Это Розалинда Франклин.
– Которая писала для «Желчных таблеток»?
– Да. Она сказала, что, возможно, переедет сюда и что она хочет нам помочь.
Когда двери лифта стали закрываться, Джек почувствовала, что у нее закружилась голова.
Лайлу оскорбления Фрэнки ранили больнее всего. Когда Фрэнки стала регулярно появляться в «Сигнале», Лайла почувствовала себя неуютно в цветистой одежде. Она стала ковырять дырки в колготках, превращая их в «дорожки», и отрастила длинные, блестящие черные волосы, которые полностью закрыли отлаженную татуировку.
А затем она начала работать вместе с Фрэнки над секретным проектом, и он стал отнимать у нее много времени.
Лайла сказала, что Фрэнки хочет создать программу, которая помогала бы создавать прототипы вакцин от гриппа. Однако в большинстве случаев Фрэнки приходила в «Сигнал» с пустыми руками, уходила с мешком препаратов и возвращалась снова ни с чем. Конечно, многие использовали «Сигнал» для разработки лекарств. Все полагали, что Фрэнки тоже этим занимается. И, может, так оно и было.
Лайла начала прогуливать работу – предположительно для того, чтобы анализировать последовательности ДНК вместе с Фрэнки. Однажды она пропала на целый день, после чего Джек выследила ее в «Сигнале».
– Ты где шляешься? Мне уже надоело постоянно выгораживать тебя на работе.
– Я же сказала – я была с Фрэнки. Ей сейчас очень тяжело, ведь она восстанавливает свой бизнес.
– С тех пор как она приехала сюда, прошло уже несколько месяцев.
– Слушай, ты многого не знаешь о Фрэнки.
– Ты тоже – например, ее настоящее имя.
– Если человек хорошо работает, необязательно знать имя, данное ему при рождении. Она дает вакцины от гриппа и антивирусы людям, которым они не по карману, она помогает наладить производство одному коллективу в Фесе, чтобы он сам мог это делать. Кроме того, ты сама действуешь под псевдонимом.
Джек закрыла глаза и прислонилась к стене, почувствовав, как слой изоляции изгибается под ее рукой. Этот разговор ей совсем не нравился. Все знали, что ее имя – Джудит Чен. «Джек» – ее прозвище, а не псевдоним.
– Значит, вместо того чтобы работать, ты помогаешь ей пиратить лекарства?
– Я ненавижу эту работу. Я ухожу. Фрэнки поможет тебе платить за лабораторию.
Разговор уже перешел в ту стадию, когда задают вопросы типа «какого хрена?»
– Ты ведь понимаешь, что Фрэнки нарушает закон. Да, она делает добрые дела, но, кроме того, продает разные препараты – для развлечения, для вечеринок. Как это помогает жителям Феса?
Лайла пожала плечами.
– С каких это пор тебя заботит соблюдение авторских прав? – ухмыльнулась она.
– С тех пор как я организовала здесь действующую по всем законам «Свободную лабораторию». Ты прекрасно знаешь, что сюда может прийти каждый. Мы ни за кем не надзираем. Но если кто-то узнает, что нас финансируют пираты…
– И что, по-твоему, тогда произойдет?
– Тогда нас ждет не тюрьма, а что-то похуже. – Джек хотелось то ли плакать, то ли блевать, то ли ударить Лайлу по лицу. Она ревновала к Фрэнки, а может, боялась ее. Поэтому она ушла, не сказав ни слова.
Лайла догнала ее на улице, в трех кварталах от их квартиры. Она обняла Джек, и они молча дошли до дома. Джек думала о том, как они познакомились, как приятно пах воздух в то лето в Саскачеване, и о том, как она уже потеряла один континент и свое призвание.
Может, в отношениях между Лайлой и Фрэнки и было что-то странное, но Джек внезапно решила, что она может с этим жить.
