Я посмотрел на древнего беса:
– В чем?
– В вашей группе. Помните, я говорил о своей версии неслучайности вашей группы, о возможности выбора и прочее?
– Хотите еще лекцию прочесть? – язвительно спросил я, ожидая очередной порции якобы доказательств нашей ничтожности.
– Нет. Нестыковочки имеются. Игра в подтасовки интересная, а ставки высокие. Я профессионал, вижу, где ход подстроен, а где все само собой. – Он пожал плечами. – По большей части, разумеется. Ну знаете ли, то спор на пятьсот лет на душу человека организовывал, то спор на политические и прочие уступки. Мало ли что можно придумать.
– Зачем вам душа?
– На душу, на которую заключен прижизненный договор, не распространяются правила. Она на двести лет полностью принадлежит хозяину. Если человек кое-чем интересен, то это хороший трофей. Шантаж, полные знания человека, возможность использования его в этом мире в виде подчиненного призрака. Мало ли пользы находчивому. Впрочем, я отвлекся. Я профессионал, – повторил бес, – и я вижу несколько игроков, тянущих одеяло вашей жизни на себя. Хочу понять, кто эти игроки. Начнем с простого. Александра Белкина. Всевидящая.
Бес достал из воздуха кий, наклонился к бильярдному столу и ударил по одному из шаров, тот ударил другой, белый.
– Ее преднамеренно лишили зрения еще в утробе матери, дабы она могла развить свое сверхъестественное чутье до космического уровня. Кому это нужно? Кто положил на нее глаз? Наш добрый дедушка Ау, выросший на пне в лесу. Немного подправили жизнь семейке, вернув мертвого братишку через подставного душка, вот и весь сказ. Злая на отца, она всегда шла наперекор ему, к тому же слепая пытается доказать, что она не инвалид, и лезет во все передряги. Ваша группа – просто капкан для нее.
Белоснежный шар лениво катился по сукну, а потом провалился в лузу.
– То, что она окажется рядом с тобой, можно было даже не выправлять. Наоборот, чтобы отвадить, пришлось бы повозиться, к тому же она к тебе неравнодушна.
– Александра? – изумился я.
– Она это всячески прячет. Даже хамит, но это так. Она пойдет за тобой в Навь, как козочка на веревочке. Как и твоя приемная дочка Ольха. Та тоже с тобой. Это простые ходы. Даже скучные.
Бес с характерным звуком отправил в движение еще один шар – синий.
– Оксана. Навья. Русалка. Она ставленница богини реки, но тут не только ее рука. Тут потрудилась и Мара, ходы сильные, с характерным изящным почерком. Девочка схлопотала такую дозу смертельного для нежити снадобья, что на пятерых хватило бы, но жива, если это можно назвать жизнью, и рядом с тобой. Интуиция шепчет, что дело сложное, но не больше. Оксана идет. Ей все равно где ныть, лишь бы слушали, а слушаешь только ты.
Синий шар упал в лузу.
Стажер хмуро таращился на Мефистофеля, слегка покачиваясь, словно решая, что делать. У него с последней встречи было очень противоречивое отношение. Боль и избавление.
– Света, – продолжил бес. – Она ненавидит эмиссаров Черной орды всеми остатками своей души, у нее нюх на этих тварей. Тут даже подтасовывать ничего не надо. Она идет.
Алый шар последовал за синим.
– Сорокин Владимир, – протянул бес, посмотрев на стажера и подмигнув тому. – Игра грубая, очень грубая, почти наугад. Нашли паренька с предрасположенностью боевого мага, и пошло. Раз неудача, – шар стукнулся об бортик и вернулся в исходную точку, – два неудача, – шар повторил маневр, – избили наркоманы, банкомат сожрал карточку, девушка по нетрезвости изменила с первым встречным, и такое раз за разом. А потом бац! Несколько докучавших ранее школьных хулиганов оказались размазанными по стенке, а мама с инфарктом на кладбище. Сынок-то – монстр. Вот тебе и беглый маг, которого можно сделать хорошей марионеткой, да только марионетку перехватили. Слышишь, куколка, это я о тебе.
– Стоять! – заорал я, когда стажер подскочил с бетонного пола и снял с предохранителя пистолет-пулемет. – Хочешь быть марионеткой – выстрели! А если нет, тогда собери волю в кулак и сядь на место! Он специально тебя заводит, он бес.
– Спасибо, – поблагодарил Мефистофель, подкинул серый шар на ладони и, положив его обратно на сукно, неприятно хохотнул какой-то понятной только ему шутке. – Его перехватывают и отправляют в академию, делать боевика на службе отчества, а потом, когда зверобоев решили отправить в Навь, вспомнили про него. Паренька нужно натаскать на дичь в полевых условиях, а тут еще один ход – наши старые знакомые из орды подсунули червячка. Но опять же грубо и незатейливо. Их еще раз обыграли, подсунув списанного со счетов паренька. Этот сдохнет теперь, но будет рыть под эмиссаров зла, просто чтобы не быть их марионеткой больше никогда.
Бес поднял шар и опустил рукой в лунку.
– Все доказываешь, что свободы выбора нет? – спросил я.
– Нет. Я поставил на тебя, что ты вернешься, да еще и приведешь обратно всю команду, насколько это возможно. А свобода выбора – это иллюзия. Для всех. Вот смотри.
Бес дотронулся кончиком кия до фиолетового шара.
– Ты пойдешь доказать, что никто тобой не управляет. Там нет богов и некому управлять, – нарочито пафосно произнес бес.
Шар ударился в бортик рядом с лузой и вернулся на исходную.
– Ну это так, показать. Я сам в это не очень-то и верил, – отмахнулся бес. – Ты пойдешь в Навь, чтобы найти ответы о смерти жены.
Бес ударил по шару и озадаченно замер, когда шар остановился у самого края лузы, но не упал. Он перешел и отправил в движение черный шар, но тот отскочил от фиолетового, и фиолетовый даже не шелохнулся.
– М-да. Незадача. Надо подумать.
Бес легонько толкнул зеленый шар, и оба, фиолетовый и изумрудный, слегка соприкоснувшись, упали в лузу.
– М-дя-а-а, точно нужно подумать: редко ошибаюсь? И ведь вопрос об ответах был близок, но не критичен. А вот о свободе воли меня малость озадачило. Тебе что, все равно?
– Я не совершил действительно плохих поступков, а подталкивают меня к хорошим или я сам их совершаю – не важно. Это мой выбор, даже если выбора не было.
