– Не могу! – отозвалась вампирша, давясь слезами.
– Что случилось?!
– Сам погляди!
Я вскочил на ноги и пронесся мимо Ангелины, всматривающейся в нахлынувшую ораву. Вокруг магессы кипела сила. Перед самым внедорожником чуть не споткнулся о полоза, неподвижно замершего перед машиной. Когда я сунулся внутрь, то сначала не понял, что происходит. Берегиня вцепилась в рукав Оксаниной куртки и с остекленевшими глазами шептала: «Я не хочу». Руки ее до самых локтей превратились в подобие деревянных. Темно-зеленые кисти рук плавно переходили в белую кору с черными подпалинами, словно ветви березы. Были даже видны отслоившиеся полоски бересты и несколько мелких муравьев, ползущих по бывшей коже. Оксана уперлась ногой ей в грудь и пыталась вырваться, бросая сдавленно: «Да отцепись ты, сука».
– Света! Ты почему не помогаешь, твою мать?! – заорал я еще громче, лихорадочно соображая, что происходит и что с этим делать.
– Не могу, руки не слушаются, – с ноткой беспокойства ответила вампирша.
– Где Бельчонок?!
– С другой стороны машины! На корточках ползает! Она опять ослепла. Бормочет про помехи. Толку от нее сейчас ноль! – выкрикнула Светлана.
Я подскочил к берегине с Оксаной и, достав нож, начал резать ткань куртки нашей русалки.
– Она нас съест, – сменила пластинку Береста, – она нас съест.
– Кто съест? – рявкнул я, дорезая последние лоскуты.
– Навь. Она поглотит нас. Я не хочу становиться темным духом.
– Я сейчас тебя сам съем, если не пойдешь и не окажешь помощь Сорокину! Ему плечо продырявили!
– Я не могу. У меня здесь нет силы.
– Тьфу на тебя. Оксана! На пулемет! Живо!
Девушку не надо было уговаривать. Она и сама уже метнулась к своему оружию. Я выскочил из машины и позвал Ангелину:
– Помоги стажеру, а то тут хрень непонятная. Гляну, что с Луникой.
Я выскочил наружу и окинул взглядом «Урал» и БМП. Грузовик потек, как воск на жаре. Шины уже сползли и расплылись небольшими лужицами, оставив голые ободья колес. Фары и габариты уподобились разбитым птичьим яйцам, из которых вытекла стекловидная желтая, слегка светящаяся масса ближнего света. Тент обволок содержимое кузова, как вакуумная упаковка сосиску. А вот боевая машина пехоты сгорбилась и приподнялась над грунтом выше обычного. Под днищем стали видны сотни маленьких ножек, как у креветки под брюхом, а гусеница с катками просто-напросто отвалилась, от них осталась тонкая пустая оболочка, как от перелинявшего таракана.
Я заглянул внутрь БМП. Паучиха в прострации водила лапами по горке звериных черепов, а ее марионетка бесчувственным поленом валялась на земле, приняв нелепую позу. Я в очередной раз чертыхнулся и побежал к Сорокину.
– Что с ним?
– Жить будет. Я обычную тугую повязку наложила, из аптечки. Слушай, мы что, единственные нормальные остались?
Я с сомнением взглянул в сплошное золото глаз магессы, без белков, радужки и зрачков, отражающее окружающий мир, как полированная поверхность обручального кольца.
– Александра на ощупь ползает, но вроде бы норма. Нежить с нелюдями в осадок выпали, хотя Оксана еще держится, – ответил я, подняв с земли дротик, которым ранили стажера.
– Похо…
Слова магессы были прерваны длинной пулеметной очередью. Я обернулся и уставился на внедорожник, который тоже начал подвергаться метаморфозе. У машины сгладились углы, а корпус стал покрываться змеиными чешуйками, приобретая сходство с доисторическим ящером на мясистых черных лапах. Изменение происходило так быстро, что глаз улавливал движение отдельных деталей. Количество фар увеличилось втрое, а помимо них появились еще и многочисленные глаза. Насколько я понял, создания Нави вообще любили изобилие органов зрения.
Оксана тоже стала другой. Внутри ее хрупкой, как у анорексички, прозрачной фигурки, одетой в истлевший до состояния белесой марли камуфляж, были видны кости скелета. Она вцепилась в оружие и поливала огнем не только беснующиеся веточки, но и новых тварей, решивших присоединиться к охоте на нас. Те представляли собой подобие морских ежей, только снующих по воздуху туда-сюда и скалящих ротовой конус с острыми клыками. Создания визжали еще сильнее местных дикарей и периодически пробовали барьер на прочность.
– Оксана! – окликнул я утопленницу. – Они не пройдут! Они не навредят! Не трать патроны!
Девушка повернула ко мне ничего не выражающее, неприятно исхудавшее лицо с бельмами глаз, а потом вернулась к своему занятию. Пули перестали лететь по прямой, они начали рикошетить от невидимых преград и совершали хаотичные движения в стиле шарика из настольной игры пинбол, оставляя за собой в воздухе яркий, быстро гаснущий след. Что удивительно, они все же попадали в цель. Я видел, как несколько пуль сделали пологую дугу и перехватили ускользающего летучего ежа. Одним словом – Навь.
Твари бесновались, пулемет грохотал не переставая, машина нервно рычала, посматривая то на меня, то на нападающих чудиков. И внезапно над всем этим разнесся громкий протяжный вой, как от тревожной сирены. Я повернул голову в сторону источника звука, надеясь, что это не очередной враг.
Там, среди хмурых деревьев было несколько фигур, похожих на вытянувшихся вверх ящериц или речных тритонов размером с человека. Они внимательно следили за нами, держа в лапах-руках большие корзины. Странный вой повторился, но где-то в глубине заколдованного леса, словно это другая группа отозвалась на призыв, а потом он еще раз проплыл над деревьями, утопая в листве, но уже совсем далеко, и я его еле различил на фоне этого шума.
Ящеры осторожно поставили корзины на землю и отошли за стволы деревьев.
Через десять минут на поляну выскочили еще пять ящеров. Один из них коротко свистнул, и трое бросились вперед. Нет, не на нас. Они стали рвать и раскидывать прыгающие коряги. Еще один прибывший сделал пасс когтистой рукой, и по округе прокатилась едкая волна, от которой во рту появился вкус чеснока. Но от этого воздействия ежи сразу бросились врассыпную, а деревья застонали, искривив и без того едва узнаваемые лица в гримасах боли.
Я только сейчас заметил, что вновь прибывшие существа не нагишом разгуливают, их тела были прикрыты едва различимой туманной дымкой, слегка поблескивающей радужно, как поверхность мыльного пузыря. Глазированная дымка складывалась в доспехи из призрачных изогнутых пластин и тончайшую кольчугу, сравнимую с шелком. Те трое были воинами, а оставшаяся пара явно руководила. У прямоходящих ящеров были украшения в виде колец и цепей, которые
