— Так в чем же дело?
— Не заслужил. Сперва нужно заработать.
— Нет, — сказала она, — здесь у нас не так. Здесь надо сначала поесть.
Он поднял на нее ясные глаза.
— Здесь для тебя всегда будет еда. Завтрак, обед и чай. Сначала ешь, потом работаешь, — произнесла она. — Можешь больше не беспокоиться на этот счет.
Тут он улыбнулся, и улыбка совершенно преобразила его: тревоги как не бывало, лицо смягчилось и помолодело. Взяв кусок сахару, он отложил его в сторонку, потом поднял чашку и отхлебнул.
— Чай хорош, — заметил он. — Спасибо.
— Тебе что же, не по вкусу сахар?
— По вкусу. Но не возьму.
Она придвинула поближе тарелку с окороком, глядя, как катается адамово яблоко у него на шее. Взяв нож, она воткнула его в масло и протянула парню. Он намазал маслом хлеб, сверху положил ломоть окорока и кусок сыру, сложил пополам и откусил. Когда он закончил, у нее уже был наготове внушительный клин крыжовенного пирога и жирные желтые сливки в чашке с серебряной ложечкой.
— Ешь, ешь, — подбодрила она.
Он посмотрел на нее. Потом покачал головой и тихо рассмеялся.
— Что?
— Ничего. Так просто. Спасибо.
Он подцепил ложечкой ягоды и съел. Когда доел первый кусок, миссис Хилл подала второй. А после, решив, что он все еще голоден, просто подвинула к нему блюдо с остатком пирога и велела прикончить.
— Интересно… — начала она, когда он кончиком пальца подобрал с блюда крошки. — Мистер Б. не говорил, где ты работал раньше.
— О, в разных местах.
— Приехал издалека?
— Не так уж. А вообще где я только не был.
— И всегда состоял в услужении?
— Вроде того. И за лошадьми ходил. Лошадей-то я знаю.
— Ну что ж, — помолчав, но так и не дождавшись продолжения, заключила миссис Хилл. — Теперь ты здесь.
— Да.
— И это к лучшему.
— Да, — повторил он. — Спасибо вам, мэм, за прекрасную еду.
— Можешь называть меня «миссис». Надеюсь, тебе здесь понравится. — Миссис Хилл приняла у него опустевшую тарелку и чашку с изящным узором из листьев на донце, поставила их на блюдо из-под пирога и отодвинула свой стул. — Мы тебе рады.
— А все-таки, что теперь, миссис? Что мне поручено делать?
— Ступай обустраивай свое жилье, там, над конюшней.
Он вскочил, утирая рот.
— Там у тебя слышно, когда на церкви бьют часы, — продолжала она. — Приходи к четырем. Будешь прислуживать за ужином вместе с мистером Хиллом.
Он кивнул.
— Ах да… есть у тебя другое платье?
Он оглядел свой просторный длинный жилет, обвислые бриджи и посмотрел на нее с улыбкой. Помотал головой.
— Я подберу тебе что-нибудь.
— Вы очень добры.
— Мистер Б. со временем обмундирует тебя как положено, но тебе понадобится одежка и на каждый день. Нельзя же ходить за лошадьми в ливрее.
— В ливрее?
Миссис Хилл кивнула. Джеймс скривился, и она не сдержала улыбку:
— Ну довольно. А теперь ступай!
После его ухода миссис Хилл с трудом влезла на чердак, пробралась между старыми коваными сундуками, ларями и коробами с надписанными на них давно забытыми девичьими фамилиями или именами мальчиков, отправлявшихся на учебу. Экономка протирала их, смахивала старую паутину, расстегивала пряжки на ремнях и откидывала крышки, вздымая клубы пыли. Извлекая на свет сорочки и ночные рубашки, обладатели которых давным-давно из них выросли, и узкие, вышедшие из моды мужские наряды, она по одному подносила предметы к свету. Прикидывая на глаз размер и оценивая степень обветшания, миссис Хилл невольно вспоминала те времена, когда все это еще носилось, было впору и считалось щегольским.
На кухне было жарко, пекся новый пирог, булькала на медленном огне рыба в медном котелке. В приоткрытую дверь вырывался пар. Полли порхала с табурета на пол и обратно, вынимая и составляя вниз фарфоровую посуду. Сара расставляла бокалы на подносе, а мистер Хилл был занят столовым серебром; хмуря брови, он поочередно подносил к свету вилки. Одну из них он сунул Саре прямо под нос: между зубцами что-то присохло.
— Извините, мистер Хилл. Больше такое не повторится.
Укоризненно покачав головой, он поплевал на вилку и полой камзола придал ей надлежащий блеск.
— Ну и где же этот ваш новый малый? — осведомилась Полли.
Миссис Хилл выпрямилась, обернулась к окну:
— Да вот он, идет как раз.
Новый слуга неслышно проскользнул в кухонную дверь. Темные волосы он гладко зачесал и связал на затылке. Наряд его составляли узковатый коричневый кафтан, черные бриджи по колено и гарусные чулки. Вид вполне пристойный и опрятный, только платье старомодного кроя, будто на портрете джентльмена, писанном лет тридцать назад.
— Ух, — выдохнула Полли. — Вы похожи на привидение.
Он простер над ней руки, растопырив пальцы, словно призрак. Девочка захихикала. Мистер Хилл подошел осмотреть его, смахнул пылинку с лацкана, кивнул.
— Недурно, — оценила миссис Хилл, — очень недурно.
Предстоит простой обед в семейном кругу, наставлял Джеймса мистер Хилл, и это дает ему счастливую возможность затвердить правильное расположение ножей и вилок, тарелок, графинов и бокалов, чтобы впоследствии уметь разместить их на скатерти как должно, дабы не ударить лицом в грязь перед гостями.
Джеймс молчал, что твой подсвечник. Он тенью следовал за мистером Хиллом, глаз не сводил с его рук в белых перчатках и кивал всякий раз, как старичок оглядывался, желая убедиться, все ли тот уяснил. Вдвоем они покончили с сервировкой как раз к тому времени, когда семейству следовало занять места за столом.
Ровно в половине пятого мистер Хилл вошел в холл и прозвонил к обеду. По дому застучали двери, раздались звуки шагов и радостные голоса: обитатели дома предвкушали очередную превосходную трапезу, приготовленную миссис Хилл.
Мужчины и Сара, которая на первый раз взялась помочь новенькому, внесли блюда в столовую. Не будь руки у нее заняты судком с масляным соусом из порея, она, пожалуй, дернула бы Джеймса сзади за хвостик, который забавно подскакивал при каждом шаге, просто чтобы как-то обратить на себя его внимание.
Сара отметила, что миссис Беннет поглядывает на нового слугу с заметным удовлетворением. Пока от него не требовалось ничего особенного, разве что поставить на стол соусник, не плеснув на скатерть и никого не толкнув, а госпожа то и дело осматривалась, ловя признаки восхищения на лицах домочадцев, и выразительно округляла глаза, как бы говоря: «Извольте видеть, вот какого молодца мы раздобыли!» Сара, пожалуй, согласилась бы, что он выгодно отличается от деревенских увальней, которых случалось нанимать для разных оказий, но была готова признать только это и ничего больше. Руки
