Все это напрягло отношения, но лишь до определенной степени. И в Вашингтоне, и в Москве продолжали говорить о партнерстве и о совместных целях в борьбе с терроризмом. В мае 2002 года Путин и Буш подписали московский договор, касающийся стратегических ядерных вооружений. Это было продолжение целой серии соглашений в этой сфере. Московский договор 2002 года проложил путь для договора СНВ-3, который был подписан в 2010 году уже с администрацией Барака Обамы. СНВ-3 ввел очень серьезные ограничения на число боеголовок и носителей с обеих сторон. По сути, это соглашение считается единственным серьезным достижением между США и Россией в сфере разоружения, которое до сих пор не оспаривалось американцами.
Безудержную американскую экспансию, конечно, не могли остановить шашлыки на ранчо Джорджа Буша. Здесь вступала в силу более мощная логика. Американская империя ощущала себя лидером «однополярного мира». Тогда еще не было войны в Ираке, которая столь дорого обошлась Соединенным Штатам и сильно подорвала их моральный авторитет. Американцы исходили из того, что наступил «конец истории». Эта дефиниция была вброшена в политический обиход американским политологом Френком Фукуямой еще в 1991 году. «Конец истории» означал окончательную победу в мире либеральной демократии во главе с США. И на пути к этой цели в Вашингтоне были готовы идти на любые обострения и военные авантюры, а учет интересов России не входил в число приоритетов США. В силу этого было лишь вопросом времени, когда разновекторные интересы России и США должны были столкнуться напрямую. Не косвенно, как в случае с расширением НАТО, а именно напрямую. Этот момент наступил в ноябре 2003 года. В центре столкновения оказалась Молдавия.
Осенью 2003 года замруководителя администрации президента, давний соратник Путина Дмитрий Козак подписал с Кишиневом так называемый меморандум Козака. С руководителем Молдавии и молдавской Компартии Владимиром Ворониным была достигнута договоренность о том, что Молдавия превращается в федеративное государство, русский становится вторым государственным языком и на этой основе Приднестровье возвращается в состав Молдавии, то есть происходит воссоединение Молдавии и Приднестровья при посредничестве России. Хотя этот документ называют «меморандумом Козака», более правомерно было бы его назвать «меморандумом Путина». Президент очень плотно занимался этой тематикой и разрешение молдавского кризиса рассматривал как одну из своих важнейших внешнеполитических задач.
24 ноября 2003 года Путин готовился к визиту в Молдавию. В 8 утра президентский борт должен был вылететь из Москвы в Кишинев. Но не вылетел. В полночь Путину позвонил Воронин и сообщил, что, к сожалению, не готов подписать достигнутое соглашение. В ответ на предсказуемую реакцию Путина Воронин объяснил свои действия тем, что возникли некие «обстоятельства», которые лишают его всякой возможности и меняют его планы.
Что же произошло, почему Воронин так поступил? Готовившаяся договоренность была воспринята на Западе как возрождение России в качестве центра принятия крупных политических решений на постсоветском пространстве. Естественно, если бы Путину удалось тогда добиться такого урегулирования молдавского конфликта, авторитет России сильно бы вырос. А Молдавия могла бы, как тогда считали на Западе, вернуться в российскую «зону влияния». При том, что на нее на Западе уже были собственные планы.
Вскоре выяснилось, что в самый канун визита Путина Воронину позвонили два человека: один из ЕС, второй — из США. Первым позвонил Хавьер Солана, руководивший в то время внешней политикой Евросоюза (на посту верховного представителя ЕС по внешней политике и безопасности). Второй звонок был от некоего высокого американского представителя. Чуть позже стало известно, что это был госсекретарь Соединенных Штатов Колин Пауэлл. Воронину было сказано, что если он пойдет на подписание этого соглашения, то это перекроет «европейские перспективы» для Молдавии и сильно ухудшит ее связи с Западом, снизит возможности инвестиций и т. д.
Со стороны Воронина это была грубейшая ошибка. По сути, он подписал себе как политику в тот момент смертный приговор: его отстранение от власти стало после этого вопросом времени. С одной стороны, Воронин навсегда испортил отношения с Москвой, с другой — Запад он в любом случае не устраивал как коммунист. В западных столицах готовили «смену режима» в Молдавии.
Но для Москвы даже важнее было другое: выяснилось, что и такая страна, как Молдавия, которая имеет не слишком значительный вес в системе американских внешнеполитических приоритетов, оказалась столь существенна для США, чтобы из-за нее поставить под вопрос дальнейшие отношения с Россией. Вывод можно было сделать один: ради перевода Молдавии в западную сферу влияния и сохранения перспективы ее включения в НАТО администрация Буша-младшего была готова к ухудшению отношений с Москвой. В самой Москве это было воспринято как демарш американцев, да это и был демарш. Судя по всему, при этом администрация Буша исходила из того, что Москва будет вынуждена с этим согласиться, что у нее нет выбора.
На мой взгляд, этот эпизод сыграл очень значительную роль в переосмыслении той большой договоренности, идею которой, вероятно, вынашивал Владимир Путин в качестве основы для дальнейших взаимоотношений с Западом. Стало ясно, что США не пойдут на сдержанное поведение на постсоветском пространстве как на условие нашей поддержки американцев по волнующим их вопросам.
С этого момента — с ноября 2003-го — отношения России и Запада вступают в новую фазу — в фазу размежевания, перешедшего в 2007–2008 годах в фазу острого размежевания. Это нашло свое высшее выражение в Мюнхенской речи Путина, с которой он выступил 11 февраля 2007 года на Мюнхенской конференции по безопасности.
События начали развиваться с ускорением. Следующей зоной конфликта стал киевский Майдан. Зимой 2004–2005 годов, в ходе выборов на Украине, Запад бросил все силы на поддержку Виктора Ющенко и против Виктора Януковича, который считался ставленником Москвы. Тогда на Украине Запад и Россия столкнулись фактически напрямую в борьбе за политическую и геополитическую ориентацию нашего южного соседа. Победа Майдана, победа Ющенко рассматривались Западом как победа над Россией.
Ради чего Западный альянс поддерживал Майдан? Сама по себе Украина с ее слабой экономикой и невысоким уровнем жизни сомнительный приз. Но Украина как часть западного альянса, а в будущем и часть НАТО (именно к этому вела дело администрация Буша. Майдан и смена власти в Киеве и были задуманы как средство отрыва Украины от России и включения ее в НАТО) — это уже серьезный приз, потому что геостратегически Украина, несомненно, представляет
