встал на сторону России и даже не позволил себе выказать сомнение в декларативной и бездоказательной версии об агрессии со стороны Москвы, однако и решимости ополчиться против России тогда не было.

США тогда не удалось бы добиться, если бы они даже поставили такой вопрос, решения о выводе России из G8. На Западе были достаточно сильны круги, которые выступали за поступательное взаимодействие с Россией — и во Франции, и в Германии, и в Италии.

Именно президент Франции (она в то время председательствовала в ЕС) Николя Саркози сыграл важную посредническую роль в замораживании конфликта и стабилизации обстановки, когда помог договориться о разграничении сил на осетино-грузинской границе. Затем была проведена достаточно большая работа по нормализации на границе.

При этом Запад постоянно требовал от России вывода ее войск из Южной Осетии, а западные наблюдатели отказывались заезжать на территорию непризнанной республики со стороны России, настаивая на въезде только со стороны Грузии. Это приводило к проблемам: несколько раз юго-осетинские власти отказывались пускать наблюдателей ПАСЕ, готовивших доклад о последствиях конфликта, с грузинской территории. В итоге миссия наблюдателей проходила без наблюдения непосредственно на месте, они довольствовались информацией от жителей Грузии и официального Тбилиси, в силу чего готовили весьма односторонний анализ сложившегося положения. Из-за этого российская делегация голосовала против доклада в ПАСЕ. Мы предлагали обеспечить безопасный въезд докладчикам со стороны России, это бы все упростило. Но такой вариант всегда отвергался западными представителями.

Через год, 30 сентября 2009 года, глава комиссии ЕС по войне на Южном Кавказе швейцарка Хайди Тальявини признала: войну начала Грузия, хотя и оговорилась, отражая позицию Запада, что этому якобы во многом способствовала «вызывающая позиция России». Тем не менее было признано, что поводом для широких военных действий было нападение грузинской армии на российских миротворцев в Цхинвале.

Таким образом, было официально признано на международном уровне, что Тбилиси совершил акт агрессии. Цитирую доклад международной комиссии: «Боевые действия начались с масштабной грузинской операции против города Цхинвали… в ночь с 7 на 8 августа 2008 г., которой предшествовал массированный артиллерийский обстрел». Это, однако, так и не было признано западными СМИ. До сих пор западные журналисты и политологи пишут об «агрессии» России против Грузии как о бесспорном факте. Признание вины Саакашвили было сделано сквозь зубы. Его не сделать было нельзя. Но оно не получило широкого политического и информационного сопровождения. Общественное сознание на Западе застыло на том представлении, будто Россия атаковала Грузию. И только люди, хорошо разбиравшиеся в ситуации, знали о том, что произошло на самом деле, и знали об этом заявлении Тальявини. Российская сторона предприняла усилия для того, чтобы его максимально растиражировать, но, естественно, это было ограничено территорией РФ и тех стран, где есть наше информационное присутствие, то есть ряда республик бывшего СССР.

Таким образом, кризис был разрешен, снят с повестки дня, по крайней мере, в острой форме, но в общественном сознании и политических структурах на Западе утвердилась точка зрения о «виновности России». При этом никто не берет на себя труд эту позицию обосновывать — она уже воспринимается как факт. Что же касается заявлений комиссии во главе с Тальявини, то они просто остаются за пределами изложения истории конфликта. Идет замалчивание всей информации, противоречащей концепции «агрессивной России», осуществляющей империалистическое вторжение на территорию соседних стран. Именно тогда начала выстраиваться такая концепция. И те, кто ее выстраивал, подхватывали все обвинения в адрес Москвы — и в поддержке Приднестровья, и Южной Осетии, и Абхазии, которые звучали еще в 1990-е годы, — обвинения в скрытом или открытом империализме.

Отсюда черпали энергию и «доводы» русофобы и истерики типа Эдварда Лукаса из британского журнала «Экономист», французского публициста Бернара Анри-Леви, немецкого обывателя Джозефа Иоффе, и американские неоконсерваторы типа Пола Волфовица или Роберта Кагана, мужа Виктории Нуланд (долгое время была помощницей госсекретаря США по России). Вся эта публика при активном участии антироссийской элиты Польши и Прибалтики воспользовалась ситуацией, чтобы создать России максимально негативный имидж.

Но в то же самое время начался период критического переосмысления роли самих США в мировых делах. Это было связано с тем, что США долгое время не могли нанести поражение движению Талибан и другим исламистским силам в Афганистане, а также провалились в Ираке. США, как говорили, «выиграли войну, но проиграли мир», и, как выразился один из американских сенаторов, создали в Ираке рай для террористов. Это был очень серьезный удар по американскому политическому самосознанию, да и восприятию США во всем мире. Не столь серьезный, как поражение в войне во Вьетнаме, но весьма серьезный, особенно на фоне того ощущения полного внешнеполитического триумфа, с которым США вступили в нулевые годы. Финальным аккордом десятилетия «американского триумфа», которое началось с 1989–1991 годов, стала война против Югославии в 1999-м, которую США и их союзники провели абсолютно безнаказанно, без санкции СБ ООН и в нарушение международного плана. Четыре года спустя в Ираке началась совсем другая история.

В конце президентства Буша возник серьезный контраст между сохранявшимися настроениями триумфализма и политической реальностью. США использовали теракт 11 сентября 2001 года, чтобы начать массированное наступление на Ближнем и Среднем Востоке. Формально это был ответ США на исламистскую террористическую угрозу через демократизацию Ближнего и Среднего Востока. Но на деле вышло все наоборот. «Аль-Каида» из маргинальной организации, действовавшей в начале 2000-х на территории двух-трех государств, уже к концу пребывания Буша у власти действовала на территории 10–15 государств — от Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока до Индонезии. А идея демократизации оказалась фейком, запущенным администрацией Буша и неоконами для прикрытия подлинных, весьма неприглядных целей своей политики на «большом Ближнем Востоке».

Речь шла на самом деле об усилении геополитического присутствия США в этом регионе. По сути, США решили колонизировать в военном и политическом отношении Ближний и Средний Восток. Именно для этого нужна была оккупация Ирака. И когда выяснилось, что вся военная мощь США не способна наладить относительно нормальную жизнь в оккупированной стране с 20-миллионным населением, а породила лишь хаос, которому не было конца, когда обнаружилась неспособность США справиться с талибами в Афганистане, тогда в США началось переосмысление роли и способностей Америки. Это совпало с появлением связанным с мировым кризисом 2008–2009 годов бурным ростом экономики и веса Китая и другими новыми факторами.

В первой декаде нулевых на страницах западной, прежде всего американской, прессы заговорили о

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату