«Констатировать, что раздел принес счастье кому-то из разделившихся театров, я не могу. Наверное, Господь решил театр за этот "развод" наказать… Наступило затишье. Не хочу сказать, что не было серьезных спектаклей и в том, и в другом МХАТе, но звонкая радость счастливого, всепобеждающего успеха ушла из этих театров. А ведь внутренняя свобода актера рождается именно в этой атмосфере.
Разрешить конфликт по любви было невозможно. Захлопнулась форточка, которую мы открываем, чтобы впустить весенний солнечный день. Захлопнулась и больше не открывалась…»
Последние роли эпохи СССР
В 1987 году, в момент раздела МХАТ, Табаков сыграл на его сцене две новые роли: Сорина в «Чайке» А.А. Чехова (постановка О. Ефремова) и Лебедева в чеховском же «Иванове» (постановка О. Ефремова). А после раздела у него случилась всего лишь одна роль — Бутон в «Кабале святош» М. Булгакова (постановка А. Шапиро).
В кино таких работ у Табакова было значительно больше — в период 1985–1991 годов он снялся в 25 фильмах. Такого обилия ролей за пятилетку у Табакова не было даже в самые звездные его годы. А тут вдруг как плотину прорвало. Почему? Дело в том, что во второй половине 80-х наступила эпоха так называемого «кооперативного кино», где суммы гонораров артистам увеличились в разы по сравнению с прежними годами. Однако гонорары-то выросли, но ценность самого товара стремительно упала вниз — смотреть такое кино было просто невозможно. Неслучайно эти фильмы уже тогда прозвали «чернуха/порнуха». Правда, к Табакову это не относится — он все-таки с его вкусом в откровенной лабуде не снимался. Хотя конъюнктуры тоже не чурался. Например, снялся в фильме Андрея Кончаловского «Ближний круг» (1991), который появился на свет на волне горбачевской десталинизации и снимался по заказу западных партнеров. Табаков в этом фильме играл роль генерала Власика — верного оруженосца «вождя народов».
В чем еще снимался Табаков в ту последнюю пятилетку жизни СССР? Вот эти фильмы:
1986 — «Корабль пришельцев» (Киностудия имени Горького, реж. Сергей Никоненко), главная роль — Главный конструктор; «Кукушка в тёмном лесу» (Польша, реж. Антонин Москалик), главная роль — Отто фон Кукунка, комендант лагеря Штуттхоф; «После дождичка в четверг» (Киностудия имени Горького, реж. Михаил Юзовский) — Кащей Бессмертный; т/ф «Путь к себе» (т/о «Экран», реж. Инесса Селезнева) — зам директора НИИ Павел Семенович Хромов);
1987 — «Очи черные» («Мосфильм», реж. Никита Михалков) — Его Превосходительство Петр Васильевич; т/ф «Путешествие мсье Перришона» («Мосфильм», реж. Маргарита Микаэлян), главная роль — каретник мсье Перришон; «Человек с бульвара Капуцинов» («Мосфильм», реж. Алла Сурикова), главная роль — владелец салуна Гарри Мак-Кью; т/ф «Конец света с последующим симпозиумом» (Киностудия имени Горького, реж. Татьяна Лиознова) — Пол Коуэн;
1988 — «Дорогое удовольствие» («Мосфильм», реж. Леонид Марягин) — Семен Григорьевич; ф/сп «Кабала святош» (студия «Искусство», реж. Адольф Шапиро) — Жан-Жак Бутон;
1989 — «Раз, два, горе — не беда!» (Киностудия имени Горького, реж. Михаил Юзовский) — Царь Иван; «Шаг» («Мосфильм», реж. Александр Митта) — Тутунов;
1990 — «Оно» («Ленфильм», реж. Сергей Овчаров), главная роль — Дементий Варламович Брудастый — Органчик; «Искусство жить в Одессе» (Одесская киностудия, реж. Георгий Юнгвальд-Хилькевич) — Цудечкис; «Любовь с привилегиями» («Мосфильм», реж. Владимир Кучинский) — генерал КГБ Николай Петрович; т/ф «Сердце не камень» (т/о «Экран», реж. Леонид Пчелкин), главная роль — подрядчик Исай Данилыч Халымов; ф/сп «Крыша» (реж. Олег Табаков, Сергей Газаров) — Режиссер; «Шапка» («Мосфильм», реж. Константин Воинов) — директор комбината бытового обслуживания Литфонда Андрей Андреевич Щупов; «Царская охота» («Ленфильм», реж. Виталий Мельников) — князь Голицын; ф/сп «Тени» (реж. Геннадий Павлов) — генерал Клаверов.
В эти же годы Табаков поставил сразу семь спектаклей в студии «Табакерка». А началось все с «Кресла» Юрия Полякова, о котором уже упоминалось выше. Вот как об этом вспоминает сам О. Табаков:
«"Чайкой" для "Табакерки" стал спектакль "Кресло". Повесть Юрия Полякова, рассказывающую об аморальности наших румяных комсомольских вождей, инсценировал Саша Марин. Он же был и моим ассистент-режиссером на этом спектакле. Работа по тем временам была и разнообразна, и даже смела. В ней встречались жалкие остатки гражданских двусмыслиц — перестройка была в самом разгаре… Но меня прежде всего интересовала судьба талантливого человека, отправившегося реализовывать свой человеческий потенциал в профессию комсомольского лидера. Я ставил спектакль об этом…»
Следом шли:
1987 — «Жаворонок» Ж. Ануй; «Полоумный Журден» М. Булгаков; «Крыша» А. Галин (Пурер); «Билокси-блюз» Н. Сайсон;
1988 — «Дыра» А. Галин (Пурер);
1990 — «Обыкновенная история». Виктор Розов по Ивану Гончарову; «Матросская тишина» А. Галич.
Как мы помним, последнюю пьесу собирался ставить «Современник» еще в конце 50-х, но педалирование еврейской темы тогда не одобрили на самом верху. Зато в горбачевскую перестройку это уже не просто не возбранялось, а всячески поощрялось. Чуть позже даже фильм-спектакль снимут по «Матросской тишине» (1997) с учеником Табакова Владимиром Машковым (он пришел в «Табакерку» в 1990 году) в роли Абрама Шварца.
Из этих постановок самой любимой для Табакова была «Крыша». Почему? Вот как он сам отвечает на этот вопрос:
«"Крыша" Александра Галина — моя любимая работа. Любимая настолько, что я делал ее неоднократно и в Америке, и в Германии. Она — о страшном удушье "застойных" лет, когда между "нами" и "ними" существовал железный занавес, приоткрывавшийся лишь затем, чтобы выпустить человека по израильской визе, выплюнуть кого-то в открытое "космическое пространство" далей Европы в качестве диссидента или в крайнем случае чтобы обменять своих диссидентов на иных "данников" Комитета госбезопасности… Иных вариантов преодоления этой преграды для советских людей не существовало.
Александр Галин, в недавнем прошлом актер из Курска, стремительно взошедший на русский театральный небосклон пьесой "Ретро" стал настоящим другом нашего подвала. Он оказался преданным театру человеком…»
Часть вторая
Поиски без радости
На обломках Империи
С января 1992 года начался новый отсчет в истории нашей страны — постсоветский. Его наступление Олег Табаков встретил без какого-либо страха перед будущим. Поэтому и развал СССР он воспринял без особой трагедии, поскольку не любил советскую систему и устал жить двойной жизнью. Как объяснит он сам чуть позже:
«Рак совести — болезнь, поразившая общество после войны. Когда вдруг заткнули глотку людям, вкусившим настоящую свободу. Выигравший войну, заслуживший право на счастье народ взамен этого опять получил тюрьмы, ссылки и лагеря. А к пятидесятым годам все это стало усугубляться — возникли "космополитизм", "дело врачей" некие антисемитские акции, убийство Михоэлса. Наступила полная поляризация общества. Анна Ахматова говорила в середине пятидесятых: "Вот когда они вернутся, то встретятся две России — Россия, которая сидела, и Россия, которая сажала". Шлейф ошибок тянулся за тем, кто не хотел жить общей жизнью, что было закономерно для структуры, исследованной у Евгения Замятина в антиутопии 1924 года "Мы" когда всё
