— Я люблю тебя, — сказал Макс.
— Поедем ко мне, милый! — страстно прошептала девушка и снова впилась в него губами. Тугие груди ее прижались к груди Макса, и ему захотелось скорее сбросить костюм, чтобы голой кожей почувствовать, как упругие соски Рины касаются его, — платье девушки, оказалось для этого несущественной преградой: Макс убедился в этом, когда поднял левую руку вверх от талии девушки и заключил тугую полусферу в клеть из своей пятерни.
— Машина, сюда! Живо! — бросил он, не в силах забираться в дебри нейроинтерфейса и связываться с борткомпьютером автомобиля.
Стоявший неподалеку лимузин послушно подъехал к ним и приветливо открыл дверь.
Рухнув на широкий диван, они наперебой с хохотом стали словами объяснять борткомпьютеру — куда ехать, и как только машина тронулась, снова вернулись к поцелуям. Там, в уютном салоне машины, пятерня исследователей окончательно потеряла остатки былой застенчивости своего хозяина и наконец разделалась с и без того послушной полоской ткани, что прикрывала влажную щелочку, оказавшуюся, в отличие от эбеново-черного тела девушки нежно-розовой…
Пока машина везла их до парковки, что была под зданием, где жила Рина, девушка с наслаждением сидела верхом на нем, обхватив его торс судорожно дрожащими ногами и двигаясь в такт с облапившими ее ягодицы крепкими ладонями Макса. Платье Рины, костюм и сапоги Макса были разбросаны по салону. Макс был наг как Адам, а на Рине были лишь короткие желтые сапожки.
Когда автомобиль остановился, Рина не сразу встала с горячего и толстого хобота: она податливо двигалась вперед и назад, наслаждаясь ласками Макса, правая ладонь которого лежала на ее плоском животе, а большой палец касался набухшего бугорка в ее жаркой, насквозь мокрой промежности. Машина уже стояла на парковке, но они не думали выходить. Рина все быстрее поднималась и опускалась, поднималась и опускалась… то почти до конца высвобождая член Макса из своей горячей и скользкой вагины, то снова поглощая его почти целиком. Сосредоточенно и целеустремленно, глядя своими, ставшими еще более огромными, темно-зелеными глазищами в глаза Макса, закусив нижнюю губу, судорожно, рывками… еще… еще… еще… пока ее блестящее от пота ее тело не забилось в сладостных конвульсиях. Рина зажмурилась, и салон машины огласил пронзительный вопль.
На Макса, едва сдерживавшегося, чтобы не кончить раньше времени (перед тем он уже один раз кончил, но член остался твердым и они продолжили), вопль Рины подействовал как сигнал. Обхватив талию девушки ладонями, он с силой опустил ее вниз, войдя в нее до конца, и, шумно вдохнув полной грудью сладкий коктейль из запахов их разгоряченных тел, излился в нее, как ему показалось, всей жидкостью, какая только была в его теле.
Несколько минут они сидели, не меняя положения, обнявшись, не разнимая объятий, подрагивая, прислушиваясь к ощущениям, пока их сердца не пришли в нормальный ритм, а дыхание не стало ровным.
— Я тоже люблю тебя, мой милый рыжий Макс, — были первые слова Рины.
Нежно поцеловав его, она медленно встала, выронив из тугой промежности обмякший хобот, и потянулась за лежавшим на соседнем диване платьем.
***С парковки лифт доставил их прямиком в квартиру Рины, и Макс был сильно удивлен, оказавшись в жилище девушки. Квартира занимала весь верхний этаж здания и могла вместить, по меньшей мере, десяток квартир Макса.
Это было просторное помещение во всю длину и ширину здания с множеством больших прямоугольных окон, в центре которого был выделенный несущими стенами блок с лифтом, лестничной клеткой, туалетной и ванной комнатами, гардеробом и еще несколькими помещениями, назначения которых Макс не уточнял. По квартире были разбросаны несколько островков из мебельных гарнитуров, спортивных тренажеров, бассейна и зимнего сада, который был отделен от основного помещения стеклянной стеной.
— Ничего не понимаю… — сконфуженно пробормотал Макс, когда они вошли в жилище девушки и та, взяв Макса за руку, повела его к стоявшей возле зимнего сада широкой кровати. — Рина… как так вышло, что ты… девушка из такого… — Макс не сразу подобрал нужное слово, — …круга работаешь программистом пятого уровня?
— Из какого круга? — улыбнулась Рина, скидывая с плеч тонкие бретельки.
— Ты живешь… — Макс окинул ошеломленным взглядом окружающие апартаменты, — здесь… в районе для самых богатых… и… твой пятый уровень и твоя работа, все это как-то не вяжется…
— Ты прав, не вяжется… — тонкие пальцы девушки коснулись щеки Макса. — Но я не хочу жить птичкой в золотой клетке, Макс. Сидеть здесь, как в тюрьме. Я хочу жить полной жизнью… дружить с обычными людьми, встречаться с теми… — она кокетливо развела в стороны края незастегнутой рубашки Макса, при этом накинутый на его плечи френч соскользнул и упал на пол, — с кем сама хочу… — Рина приблизилась к Максу упершись в него твердыми сосками, — …а не с напыщенными, мнящими о себе, будто они и впрямь боги-небожители элитарными ублюдками.
— Значит, — ладони Макса легли на бедра Рины, — твой пятый уровень и работа программиста — все это игра, обман?
— Нет никакого уровня, Макс.
— То есть, как нет… — Макс посмотрел на девушку с недоумением. — Постой… Ты сейчас скажешь то, что я подумал?
— А что ты подумал?
— Ты из первого?
Рина улыбнулась.
— Первый? Ну, — она пожала плечами, — можно сказать и так… — Рина коснулась теплыми ладошками максовой груди. — Все эти уровни… они нужны для контроля за людьми. Первый уровень — это отсутствие уровней, отсутствие ограничений и контроля. У меня даже идентификатора под кожей нет… — усмехнулась девушка. — На работе приходится носить чип в кармане.
— Но, зачем тебе это все? — продолжал недоумевать Макс.
— Я уже сказала. Я хочу жить полной жизнью, хочу видеть мир таким, каков он есть, а не довольствоваться скучной жизнью дочки влиятельных родителей…
— Постой… — Макс удержал руку девушки, когда та стала расстегивать его штаны.
— Что не так?
— Все так, Рина. Я лишь хочу выяснить…
