Подруга обещала пригласить Бьюти и ее сына к чаю. Именно так делают дела в светском обществе. Так всегда "используют" людей для какой-нибудь цели, но они стараются об этом не знать, потому что у них есть естественное человеческое желание верить, что их любят только за них самих. Они не хотят стать подозрительными и подвергать недоверию мотивы других людей. Но они учатся на печальном опыте. И чем старше, они становятся, тем меньше у них веры в человеческую природу.
Свидание было назначено, и Ланни, и его мать оделись по-праздничному, и Ланни отвез ее в особняк на бульваре Мальзерб. А там была прекрасная Лили во всем своем блеске Тициановой стрижки, одетая в облегающее шелковое платье зеленого цвета с каким-то налетом золота, которое, как бы говорило: "Посмотрите, как я поддерживаю свою фигуру". Она была в свое время самой очаровательной инженю. И теперь, в возрасте, когда эти роли ей не подходили, она была слишком горда, чтобы браться за более старые роли, предпочитая служить своего рода разведчиком для своего любовника и покровителя, исследуя дебри французской общественной жизни, чтобы выяснить, кого можно было купить и по какой цене.
Мать и сын знали, как выглядеть обаятельными, и выложились по полной программе. Актриса не могла не быть тронута этими закулисными аплодисментами. По-видимому, пара следовала за ней из города в город в Австрии и Германии. Они знали все ее роли и тонкости ее техники. На самом деле, это было невероятно! "Почему мы никогда не встречались раньше?" — спросила она, и это действительно выглядит удивительным, потому что у них так много общих друзей. Курт Мейснер, например. Лили хорошо знала его, и после того, как они обменялись воспоминаниями, Бьюти тонко дала понять, что она играла в жизни Курта ту же самую интимную роль, которую играет Лили для графа Герценберга. А потом княгиня Бисмарк, и княгиня Донннерштайн, и Эмили Зоннеманн. Почему, ведь они жили практически в том же мире! Конечно, они должны быть друзьями, они должны видеться чаще.
Ланни ничего не считал само собой разумеющимся. Он позволил звезде сцены узнать, что они были Бэддами из Оружейных заводов Бэдд и Бэдд-Эрлинг Эйркрафт, и что его мать была вдовой Марселя Дэтаза. Принимая во внимание вероятность того, что Лили могла ничего не слышать о нем, Ланни рассказал о выставке в Мюнхене, и картине его матери, Сестре милосердия, которую он возил фюреру в Коричневый дом. Было бы дешевой уловкой вытащить вырезку и показать её здесь. Более комильфо показать в своих откровениях свою близость к великому хозяину немецкой судьбы.
Американский искусствовед дал понять, что он следил за карьерой Ади с той же точностью, с которую следил за Лили Молдау. Он был в Берхтесгадене, честь, которой никогда не удостоят актрису, в которой, ехидно считают, есть еврейская кровь. Он был гостем в Каринхаллее и во дворце Геринга в Берлине, двери, на которую никогда не упадёт тень Лили. Он посетил семью Геббельса.
"Бедная Магда!" — отметил он. — "В последний раз я видел ее в Бергхофе, она выглядела очень грустно".
Лили ответил: "Вы, мужчины, знаете, что вы такое!" Тактично, и только так нужно касаться скандалов в Regierung.
Кроме того, у Бэддов были связи в Париже. Они были близкими друзьями миссис Чэттерсворт, де Брюинов и бывшей баронессы де ла Туретт. Они когда-то арендовали дворец герцога де Белломона, короче говоря, они представляли для amie графа Герценберга настоящую "находку". "Я хотела бы, чтобы вы встретились с Seine Hochgeboren", — заметила она; — "Вы найдете его очаровательным". Бьюти ответила точно отмеренной степенью empressement: "Я знаю, что я должна гордиться встречей с любым другом Лили Молдау".
VТак мать и сын вернулись домой очень довольные собой. Обещанное приглашение пришло по телефону на следующий день. Встретиться с Герценбергом в городской квартире Лили, а не в шато. Это было вполне приемлемо для Бьюти, и Ланни должен был делать вид, что это было таким же и для него. Шаг за шагом, и какое длительное ожидание между ними! Ланни сообщил о прогрессе Хофману и Монку, и они часами выясняли, что они будут делать в том случае, если провалятся социальные амбиции Ланни. Время Монка было на исходе, и он не мог просить о продлении. Но как они могли рисковать на территории шато в ночное время, если ничего не будет предпринято с собаками, не говоря уже о ночной охране, которая почти наверняка будет при исполнении служебных обязанностей? Подождите день или два дольше, и мы увидим, что собой представляет Герценберг, и устраивает ли он званые чаи или дает званые обеды в своём концлагере! Между тем, проведём еще один сеанс с мадам, и посмотрим, сможем ли мы получить от Люди какие-либо новости!
Бьюти Бэдд и ее озабоченный сын снова приоделись и поехали в фешенебельный жилой дом недалеко от парка Монсо. Там die schöne Lili играла инженю, как она делала это в течение двадцати лет или более, но теперь с отсебятиной, как это звучит на американском сценическом жаргоне. Она тоже проконсультировалась с каким-то "источником", и узнала об увлечении Ланни Бэдда духами и подготовилась к разговору на эту тему. Знает ли он, что фюрер и группа его друзей очень интересовались такими мистическими вопросами? Ланни сказал, что слышал об этом. Знает ли он, что в первые дни фюрер всегда консультировался с астрологом по имени Хануссен, прежде чем сделать какой-либо решительный политический шаг? Ланни тоже знал об этом. Потом актриса спросила, верит ли он в астрологию? Он ответил, что не имел возможность исследовать эту серьезную тему.
Лили недавно была у гадалки в Париже, которая взяла пятьсот франков за визит, что, безусловно, указывает, что в ней что-то было. Она рассказала актрисе о происшедших с нею в ее прошлом слишком болезненных случаях, чтобы о них упоминать, а потом сказала ей, что она вернётся на сцену, и будет иметь успех больший, чем когда-либо. — "Конечно, каждый человек, который когда-либо имел сценическую карьеру, лелеет эту мечту, и мне интересно, если я попытаюсь вернуться, и это сбудется. Разве это не будет считаться доказательством предвидения?" Ланни ответил, что это было бы доказательством, во всяком случае, психологии.
Его Высокородие прибыл. Бритоголовый пруссак с дуэльным шрамом на щеке и моноклем, через который он обследовал вас взглядом, который мог представиться снисходительным, хотя пруссак мог так не считать. Конечно, у него
