Мне не довелось читать её дневник. Но я видел другое. На столе лежала тетрадь. Я её пролистал и остановился на последней странице. Она вся была исписана: «Сосудина Майя». Не знаю, понимал ли я тогда, что такое любовь или так жадно я любил свободу? Не знаю.
А ведь именно с ней у нас обоих так прекрасно проходили два с половиной года нашей радостной юности.
В феврале 1963 года приходит письмо.
Сейчас, вспоминая, как мы встретились, становится жутко. Даёт мне Майя письмо. Я кладу его в карман. Сидим, молчим. Хоть бы спросил:
– Майя, как ты живёшь, как твои родители?
Сижу, словно с человеком, который сделал мне когда-то пакость.
– Верни мне письмо.
Я возвращаю и она убегает. Сколько горьких слёз, и это после миллиона сладких поцелуев, ласковых слов. А как когда-то от счастья горели её глаза!.
Галина
1963 год. Май. Пишу в Эстонию: «Галина, приезжай!». Приехала. Показываю ей город. Вот ателье, где я работаю, а это киностудия Ленфильм. На следуювдий день заканчиваю работу. Договорился взять недельку погулять. В это время приходит моя невеста.
– Я за тобой пришла.
Портнихи, наверное, все иголки потеряли, глядя на мою Галинку. Потом говорили:
– У тебя её всё равно украдут.
Ходим с ней по музеям, в театр. Она приехала такая радостная, счастливая. Смотрю и наслаждаюсь. Какая простота, какая нежность. Сколько любви и радости. А в последние дни, куда мне до неё, она предо мной царица. И я уже отвожу от неё свои стыдливые глаза. На вокзале со слезами убежала в вагон.
Последнее прости
Через десять лет мы с Валентиной были в Иэхви. Младшая сестра с Галиной учились в одном классе. Она мне набрала её телефон и вот я слышу знакомый голос. Хотелось встретиться. Поговорили, извинялся, оправдывался. Но во встрече она мне отказала. Жила уже с сыном, и в другом месте. Закончила мединститут и работала главврачом. В разговоре я понял, что украсть её от меня, она не позволила бы никому.
Меченый царь. Хрущев. Перестройка
До самых тридцати лет у меня были прекрасные девушки и только две женщины.
А я как Рашид Бейбутов, который старался передать людям каждую песню, каждое слово так, чтобы не исказить, не испортить, донести людям всю её задушевность и красоту.
Так и мне хотелось не сорвать, а сохранить и наслаждаться каждой как Аленьким цветочком. А там какова их судьба? Кого-то затопчут, а кого-то нежно будут любить всю жизнь. Любить за то, что этот цветочек сохранялся для него.
Ещё в детстве я читал Библию. Запомнилось: «Придёт время, когда страной будет управлять Меченый царь. Начнутся снова войны, дойдёт до того, что золото будет валяться, а поднять некому». И вот этот «царь» пришёл. Переломал, перевернул всю жизнь. В Америке его быстро научили управлять страной:
– Что выпускают ваши заводы? Да мы по дешёвке завалим вас чем угодно. А в чем ходят ваши девки? Как они живут?
И вот брошены на улицы миллионы рабочих. В магазинах всё импортное. Девки быстро перекраиваются на западный строй. Уже все забыли слово «девушка» и что оно означает. По радио беседуют с проституткой. Скрывая её имя, каждый раз обращаются к ней «девушка». По телевизору показывают сценку:
– Сынок, нашёл бы ты себе девушку, да женился.
– Мама, я всю страну объехал, ни одной девушки не нашёл.
Всё бабьё, глядя на своих мужей и ухажеров, ржали как лошади от радости, что, мол, не одна я в поле кувыркалась.
1963 год. И вот я закройщик дамской верхней одежды.
Прилетает из Америки Н.С.Хрущёв. В кратчайший срок мы должны догнать и перегнать Америку. Ателье индивидуального пошива переходит на бригадный пошив. И не смотря на то, что по телевизору Аркадий Райкин показал, как это будет выглядеть, всё пошло на конвейер.
– Покажите мне, кто шил мой костюм!? Вы думаете, я застегнул не на ту пуговицу? Если я поменяю, то будет ещё хуже! Я бить не буду, я хочу посмотреть ему в глаза! Выходит бригада молодчиков:
– Ребята, вы хорошо устроились!
1964 год. Я покидаю шитьё. Устраиваюсь на фабрику Веры Слуцкой. Тоже тряпки, но не те. Работаю учеником на раклиста. То есть на мастера печатной машины. Работа очень сложная, бригада из пяти человек. Наносим рисунки от одного до шести цветов. При нас на работу приходил пенсионер раклист. Он работал ещё при хозяине-немце. Рассказывал, что каждый день с каждым раклистом он здоровался за руку. А в цеху по одиннадцать печатных станков.
Летом получаю путёвку на 22 дня на озеро Селигер. Это сказочное место! С одной стороны турбазы живут волки. (Нас предупредили, что это не собаки). А с другой стороны вода, притом чистейшая. Рыбы – бросишь удочку и поймал рыбину.
В столовой нас обслуживает совсем молоденькая Татьяна. Я всё время смотрел на неё, иногда высказывая комплименты. А она смущалась, чуть краснела и шла дальше. Другие столы обслуживала цыганка Дина.
Вечером, конечно, танцы. Первые дни танцую с Татьяной. Как-то решил покататься на лодке. Взял вёсла, иду к берегу. А там Дина. Может и меня возьмёшь покататься?
Помогаю ей войти в лодку и вижу идёт Татьяна. Сбавляет ход, смотрит на нас, а в глазах слеза. Мне хочется бежать, кричать «не виноват я». Сели в лодку. Слушаю:
– Всё васильки, васильки, сколько их выросло в поле…
Вечером танцы, а Татьяны нет. Приходит Дина. Сразу прекращается музыка, все расступаются. Гармонь заиграла цыганочку. Она сбрасывает туфли и босиком отплясывает, крутя над головой цыганский платок. Снова начинаются танцы. К ней подходит местный парень, она идёт ко мне и мы танцуем. В следующий раз было то же самое, а когда я её проводил, подходит этот парень и показывает мне нож.
– Смотри!
Но обошлось. Даже когда закончились дни путёвки. А я пробыл ещё неделю у неё.
Она провожала меня к поезду. До отправления было время и мы зашли в ресторан при вокзале. Почти никого не было. Сели, заказали мороженое в шоколаде. Дина смотрит на меня и поёт. Нам принесли мороженое, вино, ещё что-то. А работники ресторана выстроились по стеночке и слушают пение моей цыганки. Её все знали, она же местная. Пора собираться. Все разошлись. Я уехал. Мы переписывались, но встречи больше не было.
Тот самый Юрий
1967 год. С Литейного проспекта мы переехали на проспект Науки. Иду как-то к дому и вижу Майю. Идёт мне на встречу с тем самым парнем, что нёс её сумку. Знакомимся. Юрий Митюнин. «Так вот где таилась погибель моя». Это его нагадала цыганка, когда Майке было ещё 17 лет. Приглашаю их к себе, родители отдыхали в Устюжне. Он через коридор проходит в большую комнату. Майя видит, что
