Пуп королевства
Версаль! При одном звуке этого слова воображение лихорадочно начинает создавать картины чего-то невообразимо роскошного, грандиозного, неимоверно величественного. Это – символ самодержавной власти, осененной лучами славы Короля-Солнца, Людовика ХIV, выразившего сущность своего правления в кратчайшей, но емкой фразе: «Государство – это я».
Правда, на русского туриста, повидавшего каскады фонтанов Петергофа на фоне пейзажей девственной, исполненной суровой мощи северной природы, роскошь дворцов Санкт-Петербурга и его окрестностей, Версаль со своими скучными регулярными парками особого впечатления не производит. Знаменитая Зеркальная галерея имеет весьма непритязательный вид, и люди откровенно удивляются: «А что в ней такого? Бедновато как-то». Время идет, и нынешним туристам зачастую невдомек, что в те времена, когда Венеция одна-единственная в мире владела секретом изготовления зеркального стекла, когда крошечное зеркальце стоило бешеные деньги, когда французам ценой неимоверных усилий и затрат удалось переманить к себе пару мастеров-стекловаров, подобное количество огромных зеркал практически соответствовало тому, как если бы высокие стены покрыли тонкой золотой пластинкой. Чему тут удивляться, ведь на изготовление каждого из 357 зеркал этой галереи уходило 800 дней. А вы можете представить себе, как выглядело такое помещение, когда по нему двигался поток придворных в расшитых золотом костюмах, дам в платьях из роскошных тканей, украшенных бриллиантами, испускающими разноцветные искры в свете тысяч свечей? Зрелище было поистине ошеломляющим. Именно поэтому подражавший Людовику ХIV король Баварии Людвиг II уже в ХIХ веке воссоздал в своем замке Херреншимзее Зеркальную галерею, сделав ее на 25 метров длиннее.
Конечно, король хотел, чтобы дворец Версаля производил впечатление на иностранцев, внушая им мысль, что это и есть истинный центр самой крупной европейской державы, средоточие силы, культуры и красоты, обитель помазанника Божия на земле. Но, когда молодой Людовик XIV замыслил создание версальского дворца, это было лишь вторичной целью. Основной изначально была другая, и он блестяще преуспел в воплощении своего замысла в жизнь.
В 1624 году отец Короля-Солнце Людовик ХIII, предпочитавший шумным собраниям во дворце узкое общество близких друзей, решил построить небольшой, совсем простой охотничий домик рядом с деревушкой Версаль, в местности неподалеку от Парижа, куда он имел обыкновение ездить на охоту. Надо сказать, что этот выбор немало удивил его придворных, поскольку местность была болотистой и весьма нездоровой. Построенный по проекту архитектора Ф. Леруа домик оказался настолько невелик, что там не было спальни для супруги монарха, и, когда король приглашал туда одновременно мать Марию Медичи и жену Анну Австрийскую, в конце дня дамы были вынуждены возвращаться в Париж.
Король полюбил свой охотничий домик и продолжал скупать земли вокруг него, по его приказу был разбит парк, который все время продолжали расширять. Как известно, в то время французские короли не имели постоянной резиденции, у них их было несколько – Фонтенбло, Сен-Жермен-ан-Лэ, Лувр, Шамбор, Компьен, – и двор время от времени переезжал из одной в другую, вместе со всем персоналом, мебелью и утварью, на что тратились огромные средства. Кстати, количество придворных, имевших строго определенные обязанности, было небольшим. В 1631 году монарх приходит к выводу, что охотничий домик слишком мал, и малоизвестный архитектор Филипп Леруа расширяет его. Но вскоре Людовик ХIII умирает, и в течение 20 лет Версальский дворец (если его тогда можно было назвать таковым) стоит заброшенным.
Постепенно им начинает интересоваться молодой король, который время от времени охотился в его окрестностях. Затем он использовал дворец для своих встреч с фавориткой, мадмуазель Луизой де Лавальер. Он выезжал туда один-два раза в неделю в сопровождении ограниченного количества приближенных и уже тогда изобрел для них кафтан с вышивкой определенного рисунка, дававший дюжине его спутников право принимать участие в этих поездках в Версаль.
Молодые годы Людовика ХIV были отравлены Фрондой, мятежным временем, движением против абсолютистской власти монарха. Смуту наводили феодальные династии, засевшие в своих наследственных владениях в провинции. Призвать их к порядку было трудно – в своих вотчинах они являлись всесильными царьками, имевшими в своем распоряжении деньги, вооруженных людей, обширные земли. Им нечего было искать при дворе, к тому же они приноровились натравливать население Парижа во главе с его управлением на ненавистную королевскую власть.
Король задумал положить конец этой подрывной деятельности, надеясь приструнить и собрать вокруг себя эту фрондирующую знать, которая не прекращала строить козни против него, в самые критические моменты призывая в союзники население Парижа. Он твердо усвоил заповедь кардинала Мазарини: «Знать и принцы крови должны стать ниже травы и тише воды. Не сближайтесь с придворными». Невзирая на сопротивление своих финансистов, Людовик решает преобразовать это простенькое загородное строение в самый великолепный дворец на свете. В таком случае и Париж потеряет свое значение, ибо жизнь двора будет разворачиваться в Версале. У короля больше не было ни денег, ни земель для раздачи подданным, поэтому основным благодеянием станут его милости. Принцы и герцоги будут почитать за честь право проживать во дворце подле монарха и гордиться именно близостью к его августейшей особе. Что же касается всех прочих придворных, они будут селиться вокруг королевской резиденции.
Воплощение этих планов в жизнь началось в 1668 году и заняло сорок два года. Над проектом дворца последовательно работали три архитектора: Л. Лево, Ф. д’Орбе и Ж. Ардуэн-Мансар. Строительство и оформление интерьеров резиденции дало толчок развитию промышленности и ремесел, производивших товары класса люкс, – ювелирному делу, изготовлению мебели из ценных пород дерева, производству стекла, галантереи, кружев, дорогих тканей и гобеленов. Были созданы королевские мануфактуры, отвечавшие требованиям производства качественных изделий: мануфактура декоративных тканей Гобелена, Сен-Гобена (производство зеркал по венецианскому способу, украшающих Зеркальную галерею), Савоннери (ковры и комплекты для обивки мягкой мебели), шелкоткацкие фабрики Лиона. Выписанные 30 мастериц из Венеции и 200 из Фландрии быстро обучили отобранных для этой цели французских девушек нужной сноровке, способствовавшей поднятию кустарного качества доморощенного кружева на высочайший уровень. Свой вклад в это развитие ремесел позднее внес Людовик ХV, добавив к ним фарфоровую мануфактуру в Севре[16], расцвет которой проистекал под личным надзором маркизы де Помпадур. Роскошь обстановки Версаля простерлась вплоть до установки мебели, изготовленной из серебра, моду на которую ввела Испания, располагавшая неограниченным притоком этого благородного металла из американских колоний; во Францию ее принесла со своей родины инфанта Анна Австрийская. Тогда как в Европе мебельщики пошли на хитрость, обивая деревянную основу серебряными пластинками с рельефным узором, предметы обстановки Версаля, спроектированные лучшими
