Невзирая на жизнь, исполненную удовольствий, Ришелье все-таки испытывал тайное неудовлетворенность, ибо ему так и не удалось побывать в должности министра. Он не оставлял надежды занять положение, которое позволило бы ему стать на равную ногу или даже превзойти своего великого предка. Все его престижные должности вроде военного губернатора Лангедока или губернатора Гиени не давали того влияния, которым располагал его злейший враг, первый министр герцог де Шуазёль, обязанный своим возвышением маркизе де Помпадур. Маршала бесило то, что, являясь близким другом короля и одним из его четырех камергеров, он не мог совать нос в его дела. У него давно созрел план подсунуть Людовику ХV новую любовницу, которая сумеет сместить Шуазёля.
«В те же годы на окраине старого Парижа был небольшой кабачок, где за кружкой славного пива, за игрой в карты просиживало часто разнообразное общество. Несколько девиц развлекали компанию, переходя с колен на колени, спускаясь в чуланчик за несколько грошей на тряпки. Среди них красотой выделялась Жанна Бекю».
Собственно говоря, неважно, где и когда Дюбарри встретил Жанну Ланж, потрясшую его своей красотой. Все современники находили девушку неотразимой, с ее миндалевидным разрезом глаз цвета аквамарина, взглядом с поволокой, то чувственным и влекущим, то насмешливым и даже несколько презрительным, восхитительной кожей, прекрасной фигурой и благородным обликом. Почти столетие спустя в Париже на короткое время, пока ее в возрасте 22 лет не сгубит чахотка, будет пользоваться бешеным успехом куртизанка Мари Дюплесси, сочетавшая опытность видавшей виды потаскухи с ослепительной красотой чистой и невинной девушки. Именно это обусловило ее недолгую славу и поразило писателя Александра Дюма-сына, увековечившего ее образ в романе «Дама с камелиями», ныне основательно забытом, зато навеки обретшим известность в качестве основы оперы Д. Верди «Травиата». В столице же восемнадцатого века, среди сливок общества, помешанных на античных аллегориях, заниматься любовными утехами, превосходящими самое разнузданное воображение, с девицей, воплощавшей собой облик прекрасной богини из античных мифов, было равносильно вознесению на высоты Олимпа с его бессмертными обитателями.
Кое-кто из историков считает, что Дюбарри действовал через родителей Жанны, поскольку он мог быть знаком с ее отчимом Николя Рансоном, так как оба занимались поставкой провианта экспедиционному корпусу на Корсике. В подтверждение этой версии историки приводят тот официально установленный факт, что мебель в квартире, которую арендовали супруги Рансон, была куплена на имя Жанны, но оплачена Дюбарри. В таком случае поднаторевшему в вопросах вербовки женщин Дюбарри, по-видимому, не составило особого труда убедить пожилую чету в том, что он обеспечит девушку роскошным содержанием. Причем имеются свидетельства, что первоначально вместе с Жанной у него поселилась и мадам Рансон, которая, напоминаем, была отличной поварихой. Считается, что некоторое время Жанна пребывала на положении любовницы Дюбарри, не уступавшего ее своим друзьям. Неизвестно, какие чувства испытывала к нему сама девушка, уже, по-видимому, смирившаяся с тем, что у нее нет в жизни иного пути обеспечить себе беззаботную жизнь, кроме как стать его содержанкой. Вполне возможно, что она была склонна даже питать к нему некоторую благодарность за покровительство – ей определенно были известны истории девушек, вынужденных зарабатывать на жизнь уличной проституцией или угодивших в больницу для сифилитичек.
Поселившись у Дюбарри, Жанна, известная теперь под именем мадмуазель Вобернье, попала в несколько необычное для содержанки положение. В 1763 году Дюбарри вызвал из провинции в столицу своего сына Адольфа, застенчивого миловидного подростка хрупкого здоровья, которого хотел пристроить при дворе. Это удалось ему с помощью герцога де Ришелье, для начала обеспечившего юнцу место пажа, а затем добившегося для него перевода в армию в чине унтер-офицера. В 1765 году Адольф на удивление быстро стал лейтенантом полка королевской пехоты, проживал у отца и сдружился с его любовницей, невзирая на шестилетнюю разницу в возрасте. Злые языки утверждали, что именно Жанна лишила его девственности, но, похоже, это не соответствует действительности. Скорее всего, молодая женщина испытывала к нему скорее чисто дружеские чувства, нечто вроде материнских. Эта привязанность даже вызывала раздражение у Дюбарри и стала причиной нередких скандалов в его доме.
Бесшабашный Дюбарри, тем не менее, умел обставлять все свои действия с тонким расчетом, основанным на далеко идущих намерениях. В этом ему отдают должное даже отчеты полицейских. 14 декабря 1764 года Жанна впервые появилась в ложе театра Итальянская комедия в качестве официальной любовницы Дюбарри. «Маркиз Дюбарри (как ошибочно называет его титул инспектор Марэ) появился в понедельник вечером со своей новой любовницей мадмуазель Вобернье. Речь идет о молодой, лет девятнадцати, женщине, высокой и благородной внешности. Она передвигается в изысканной карете[13] и обладает восхитительным лицом. Маркиз наверняка с выгодой продаст ее, как и поступал всегда с надоевшей ему женщиной. Надо признать, что он являет собой знатока и его товар всегда пользуется спросом».
Привычно залезая в долги, Дюбарри вовсю рекламировал свою любовницу, обеспечивая ее шикарными туалетами и украшениями. На карнавальной неделе он закатил блестящий бал, на котором присутствовали первейшие распутники Парижа. Ужины в доме Прощелыги, на которые пришлось поработать и мадам Рансон, пользовались чрезвычайной популярностью. Разумеется, магнитом, который неудержимо притягивал гостей, была красота Жанны. Она своим беззаботным смехом и легкостью обхождения побуждала гостей проигрывать за карточным столом за одну ночь ставки в тысячи ливров. Эта молодая женщина не переставала поражать даже повидавших виды аристократов. Обычно приводят исполненные искреннего восхищения слова графа д’Эспеншаля, видевшего ее несколько раз на балу в Опере, облаченной в белое платье:
