– Они хотят засадить твою задницу, Хаген, – сказал мистер Солк. – И они сделали для этого всё. Я же приложу все усилия, чтобы уменьшить срок, но одно ясно: ты будешь сидеть.
– Да почему? Что я такого сделал?
– Ничего особенного. Но у меня есть подозрения о сговоре между Ховеллом и Горецки. Грегори тебя ненавидит и готов на всё, лишь бы тебе было плохо. Ховелл и Хэпворт обменяли тебя на свободу от иска Горецки.
– Разве такое возможно?..
– Парень, ты на скамье подсудимых, разве не видишь, что не только возможно, но и случилось? И я понимаю их подход: разменивая твою свободу на свои доходы, они выигрывают. Это бизнес, парень. Тебе не повезло, и ты стал товаром в этой сделке.
– Если будет обнаружен сговор, это мне поможет?
– Это никак не повлияет на исход дела.
* * *Люди мелькали перед Хагеном, как на экране выбора персонажа в какой-нибудь игре. Они будто появлялись из тумана и снова пропадали. Например, всплыл охранник Риггс. Он выглядел совершенно так же, как и раньше, только не хватало газеты и очков.
Уже после оглашения приговора он наведался прямо в камеру к Хагену, воспользовавшись знакомствами среди местных охранников. Странным образом начал с ходу извиняться:
– Прости, что не смог сказать ничего в твою защиту на суде.
– А вы разве собирались? – Хагену не хотелось ни говорить, ни думать, ни даже смотреть на людей, связанных с проклятой сетью DigiMart.
– Не спеши осуждать. Дело такое… Помогая собрать улики против тебя, я просмотрел все данные с камер наружного наблюдения. Я видел, что ты и Веймин сделали с теми наркоманами. И я благодарен вам, что выручили, не подставили меня. К сожалению, я стал свидетелем того, что DigiMart играет нечисто… Когда показал эту запись Ховеллу, он не отреагировал. Тогда я понял, что они попросту хотят засадить тебя, чтобы избежать каких-то больших проблем.
– Ну и что? – устало спросил Хаген. – Какая теперь разница?
– А такая, что я видел оригинал записи твоей драки с Горецки. Там явно видно, что он первый на тебя напал.
Хаген оживился:
– То есть можно доказать…
– Вот за это я и прошу прощения. Я не догадался сразу сохранить копию… А как начался суд, я проверил, но было поздно, запись была та, что мы видели на суде. Попробовал расспросить Лексу, но она или прикидывалась, или действительно ничего не знала. Тогда пошёл к Ховеллу, мы с ним давно знакомы, вместе пьём иногда пиво… Даже ходили в новый стрип-клуб «Снова у Чака», слыхал про такой? Да, прости, я лишнее болтаю. Из разговора я понял, что Ховелл в курсе того, что видео отредактировано. Экспертную оценку подлинности твой адвокат не заказывал. Даже странно, что он не поставил под сомнение подлинность записи. Конечно, против тебя есть и другие улики, говорят, ты храм разрушил?
Хаген схватился за голову:
– Мистер Риггс, пожалуйста, не надо мне тут детектив рассказывать. Раз всё не имеет смысла, то зачем вы меня обнадёживаете?
Риггс строго посмотрел на Хагена:
– Я коп, пусть и бывший, и я это дело так не оставлю. Если смогу найти доказательства того, что видео редактированное, то с тебя снимут обвинения, хотя бы по этой части. За остальное, конечно, придётся сидеть.
– Делайте, что хотите, – выдохнул Хаген.
Он не верил, что полоумный дед, следящий за пакистанскими продавцами хот-догов, способен что-то поменять.
На другой день у Хагена была целая серия встреч. Хмурый дядя Питер явно не находил слов. Мало того, что племянник стал бойцом, так он ещё и натворил такого, о чем он не знал, что и думать.
– Я не был в тюрьме, Майки… Не думаю, что она чем-то похожа на армию. Но есть общее: ты полностью меняешь свои привычки. Ты начнёшь жить по законам, придуманным не тобой. Поэтому тебе важно уметь быть гибким, подстраиваться, но не забывать себя.
Хаген был благодарен дяде за поддержку. Более того, дядя оплатил задолженность по аренде апартаментов и пообещал позаботиться о вещах Хагена, которые решил перевезти на склад индивидуального хранения.
Кстати, святой Айэн тоже потребовал компенсировать те разрушения, что устроил Хаген в храме. Но после вынесения приговора милостиво простил Хагена, что вызвало волну одобрения в рядах его поклонников. Они были поражены величием Айэна, не обращая внимания на то, что все «разрушения» заключались в двух поломанных стульях.
К сожалению, дядя был беден, как и все честные военные, поэтому он не мог помочь с оплатой штрафа, который достигал такой суммы, что Хаген и не представлял, как он вообще будет его выплачивать. Он не владел каким-либо имуществом, продажа которого покрыла бы долг. У него конфисковали старый автомобиль, какие-то вещи… всё это вышло в столь смехотворную сумму, что даже сам Хаген удивился, что вся его жизнь – это какие-то несколько тысяч долларов и огромные долги.
Продолжая хмуриться и качать головой, дядя исчез в тумане. Вместо него появилась Эйприл.
Она первой начала разговор:
– Я долго к тебе не приходила, потому что не было сил. Всё произошло как-то быстро, я ещё не успела понять своё отношение к тебе.
– А ты будешь… – открыл Хаген рот.
– Навещать? Не знаю, постараюсь, но если тебя отправят в тюрьму далеко от города, то не обещаю.
– Нет, недалеко.
– Но всё равно, ты же знаешь, что я…
– Да, ты не любишь скопления людей.
Хаген поник, а Эйприл постаралась смягчить его уныние:
– Прошу тебя, не рассчитывай на что-то большее от меня. Цени то, что есть.
– Мне нравится, что ты сказала «есть», а не «было».
– Вот и хорошо. – Эйприл задумалась, поправила прядь волос,
