Эльма, пришедшая проведать больного, молча посмотрела на не узнавшего её Брайта, ничего не спросила, ничего не сказала, и так же молча ушла.
Прошло ещё несколько дней. Хорошее питание и заботливый уход быстро поставили Брайта на ноги, и он перестал нуждаться в услугах Юлиссы. Эльма, в благодарность, подарила рабыне пару золотых браслетов и отправила назад, в комнату, где она жила вместе с другими личными рабынями виолки.
В тот же день она приказала привести бывшего наложника, и Лайта ввела его в приёмный зал. Эльма, как и в первый раз, восседала в кресле, похожем на трон. Так как Брайт не помнил, что он был рабом и провинился, за что и понёс наказание, то не опустился перед госпожой на колени, а молча смотрел на неё, ожидая, что она скажет. Лайта, облокотившись о косяк двери и сложив руки на груди, тоже ждала решения подруги и госпожи.
– Брайт Нолтис, – медленно произнесла Эльма, глядя на мужчину сверху вниз.
– Да, миледи…
– Своим поведением ты доказал, что настоящий мужчина, и я дарую тебе свободу… Но это не значит, что ты можешь покинуть остров. Мы все здесь, в некотором роде, пленники. Пленники моря и обстоятельств. Я предлагаю тебе службу. Ты можешь стать одним из моих личных воинов, а госпожа Лайта, которой ты нравишься, – Эльма слегка улыбнулась, увидев, как нахмурилась подруга, – с удовольствием обучит тебя воинскому ремеслу. Принимаешь ли ты моё предложение?
– Принимаю, миледи, – без колебаний ответил мужчина.
– Тогда принеси мне присягу и ступай за госпожой Лайтой – она всё тебе покажет и расскажет.
Прошло ещё несколько дней. Рана Эльмы успешно заживала. Она уже могла держать в руке меч, но о поединке говорить было рано. Вспомнив о неудавшейся охоте, Эльма вновь собралась на остров. Сначала она хотела позвать с собой девушек, но затем подумала о Лое Лофере, и решила устроить себе романтический отдых. Позвав мужчину, сказала:
– Ваша банда испортила мне охоту, и сейчас я снова хочу отправиться на Лесной. Составишь мне компанию?
– Мы будем только вдвоём?
– Да.
– С большим удовольствием буду сопровождать вас, госпожа, – расплылся в широкой улыбке Лой.
– Я беру тебя только как слугу… И телохранителя… Вдруг, там ещё кто-то объявился? Так что не радуйся.
– Для вас, миледи, я готов на всё! – ещё шире заулыбался анзорец.
В тот же день, после полудня, они отплыли, взяв маленький челнок. Лой умело работал вёслами, а Эльма сидела на корме, любуясь игрой мускулов на его худощавом, но сильном теле, проступавших сквозь тонкую ткань сорочки. Невольно она сравнила его с Брайтом. Эти двое полная противоположность: Брайт – светлокожий, беловолосый, с сияющими светлыми глазами, с уравновешенным и твёрдым характером, спокойный и выдержанный. Лой же – подвижный, как ртуть, озорной, рисковый, весельчак и балагур, изменчивый и непостоянный, как цвет его глаз, то небесно-голубых, то зеленоватых, как море в полдень; черноволосый, смуглый и непоседливый. Перехватив взгляд девушки, он улыбнулся своей неизменной ослепительно-белозубой улыбкой, и спросил:
– О чём вы думаете, госпожа Эльма? Вы смотрите на меня так, словно собираетесь выставить на торги, и решаете, какую сумму за меня запросить.
– А за сколько бы ты себя продал?
– Смотря, кто покупатель… Вам бы я отдался за один поцелуй.
Эльма встала и пересела на скамью Лоя. Взяв его лицо в ладони, запечатлела на губах парня нежный возбуждающий поцелуй. Вёсла выпали из рук мужчины, и он заключил её в крепкие объятия.
Насладившись поцелуем, Эльма мягко высвободилась из объятий и вернулась на своё место.
– Теперь ты мой навек?
– Да… – выдохнул ещё не пришедший в себя мужчина. – Я ваш раб, хоть и без серебряного ошейника…
– Кстати, он свободен… Если хочешь, могу его подарить. Думаю, он будет неплохо смотреться на твоей шее.
– Брайт глупец, если пытался сбежать от такой прекрасной женщины… Я бы от вас никогда не ушёл, даже если бы вы меня прогоняли.
– Каждому своё… Брайт любит свободу, а ты женщин. Сколько у тебя их было: десять, двадцать, сотня? Свободных и невольниц, девственниц и шлюх…
– Сколько было, тех уж нет… Я же не спрашиваю, сколько у вас было мужчин?
– А я и не скрываю: Брайт был пятым и самым лучшим из них.
– Почему же вы его отпустили?
– Он меня не любит.
– А вы хотите любви?
– Я хочу любви, как всякая женщина.
– Мало кто в Глайсиме считает вас женщиной… От вашего вида всех бросает в дрожь. В гарнизоне о вас и ваших подругах ходят жуткие слухи. Если хоть половина из них правда, то вы – исчадие ада и бессердечная… – Лой умолк на полуслове и смущённо улыбнулся.
– … сука, – закончила за него девушка. – Я знаю, как меня называют. Возможно, это прозвище вполне заслужено. Но такова моя натура, им придётся с этим смириться. Чужая слабость меня раздражает, я ненавижу трусов, подлецов и предателей. Я воин. Меня с детства отучали от жалости, слабости, сожалений. В шестнадцать лет, на выпускном экзамене, я должна была убить щенка, преступника и раба. И я их убила без сожаления и угрызений совести.
– Странные обычаи у вашего народа… – пробормотал поражённый Лой.
– Ты всё ещё хочешь меня? Не боишься? – подалась вперёд Эльма, пристально глядя в глаза мужчины.
– А любовников в пылу страсти вы не убиваете?
– Я не паучиха, – иронично хмыкнула девушка.
– Значит, я могу вас без опаски поцеловать?
