– Мне бы твою уверенность.
Бабичев воспользовался наступившей паузой и сменил тему:
– А если вы хотите знать мое мнение о происшествии, то у меня как у профессионала сомнений на этот счет нет: ваш компаньон и мой щедрый друг-меценат Кирилл Сонин объявил нам войну. Может быть, Геннадий Андреевич, я совершил необдуманный поступок, но я успел побывать у Сонина и высказать ему все, что он заслуживает. Он убьет меня...
– И правильно сделает, – не дал договорить гостю Король. – Ты ведь все время хотел оставаться чистеньким. Вот чистеньким он и спровадит тебя на тот свет. А мы, грязненькие, разберемся без гундосых во всей этой заварухе.
Король прошелся по кабинету, что-то обдумывая. Затем приказал:
– До утра останешься здесь. А с другом твоим разберемся.
Геннадий Андреевич поднял трубку внутренней связи.
– Эдик! Зайди ко мне.
Тот появился через минуту.
– Слушаю, Геннадий Андреевич.
– Проводи подполковника в гостевое крыло. Потом ко мне.
Эдик обратился к Бабичеву:
– Пойдемте, Николай Викторович.
Они покинули кабинет и вскоре вошли в комнату, ничем не уступающую люксу приличного отеля.
– Что заказать на ужин, Николай Викторович?
– Водки. И не на ужин, а сейчас.
Король находился в глубоком раздумье, когда вернулся Эдик. Жестом указав помощнику на кресло, Геннадий Андреевич присел рядом.
– Ты все слышал, Эдик. Что скажешь?
– А что сказать? Рано или поздно нечто подобное следовало ожидать, только не столь кровавое. Кирилл укрепился настолько, что решил вывести нас из игры, забрав все дело в свои руки.
– Кирилл? Ты думаешь на него?
– Да. Я думаю, это его работа. Третьей силы рядом нет. Спецслужба? Исключено. Мы были бы в курсе их намерений. А Кирилл? Это реально. Он знает все нюансы транзита, профессионалов мог нанять, это не проблема. Главное, расчет сделан верно. Товар исчез бесследно. А нам за него платить. Хорошо, заплатим на этот раз, но Кирилл перехватит и последующие караваны, меняй мы хоть сколько маршруты. Поставщик от нас откажется, мы превратимся в банкротов, и все! Кто нас заменит? Ответ очевиден – Кирилл, больше некому.
– Но это же, это... слишком просто и... подло!
– Геннадий Андреевич! В простоте и смысл. И потом, это жизнь. Жизнь по законам стаи. Выживает сильнейший.
– Сильнейший? Это Кирилл-то сильнейший? Я же его сам из зоны вытащил, посадил на доходное место. И он сильнейший?
– Сейчас, выходит, да.
– Мразь! Гаденыш! Я ему покажу сильнейшего!..
– А что, собственно, вы ему предъявите? Он сам завтра будет обрывать связь, выясняя, почему не прибыл товар. И негодовать будет вместе с вами.
– Но мы можем проверить, пошел ли от него груз. Он так же повязан обязательствами. А кроме как у нас, Кирилл товар нигде взять не может.
– Товар не пойдет. Зачем Кириллу подставляться, раз он затеял масштабную акцию? Нет, Геннадий Андреевич, внешне наш компаньон будет чист как стеклышко. Товар уже надежно запрятан. Он жрать не просит и в цене не упадет.
– Сволочь. Но что же делать?
– Думать, Геннадий Андреевич, думать.
– Вот ты и займись этим, на то ты и помощник. Свои соображения доложишь завтра. И давай ко мне Фому с Серьгой.
– На того бедолагу с кордона запустите?
– Этот бедолага – офицер и племянник Кораблева.
– Слышал.
– Лучше будет, если этот Леший исчезнет. Лишние разговоры нам не нужны.
– В принципе правильно. Сейчас я пришлю бойцов.
Эдик вышел. А через полчаса тот же кабинет покинули Фома с Серьгой – штатные «королевские» палачи.
Леший, вернувшись на кордон, зашел к деду Матвею. Тот что-то штопал, отчаянно матерясь.
