встал. Он все еще ждал выстрела, качаясь из стороны в сторону, готовый среагировать на любое шевеление врага. Но вокруг – только мгла, разрываемая ярким светом молний и оглушительными раскатами грома. Володя зашел в дом. Дед лежал там, куда его уложил Леший.
– А ну двинься вперед, проходу мешаешь, – приказал он Матвею.
Старик по-пластунски переполз немного вперед. Лешин закрыл дверь, приперев ее куском бревна. Сел на скамью.
– Вставай, дед!
Старик поднялся, и тут Володя увидел у него в руках одноствольное охотничье ружье. Дед Матвей прошел мимо Владимира, заглянул в комнату, охнул...
– Это... Володь? – Дед Матвей показывал рукой на убитых. – Чевой-то они, а?
– В гости вот зашли. Решили пострелять.
– А?! А... ты их, значит, того? Причесал?
– Да, дед, а я их того... Встретил, как надо.
– Лихо! Ничего не скажешь. А говорил – женщина, я сразу не поверил...
– Они – понятно, а ты чего тут делаешь? Ведь договаривались, что на реке заночуешь?
– «Заночуешь»! На подмогу тебе шел.
– С чего бы?
– Я этих двух зараз перед грозой увидел. Они по опушке, вдоль реки шли. Потом в кусты. Зачем? Вот и подумал – не к добру все это. И что ты меня на реку согнал, и то, что эти тут бродют. Я берегом, берегом, через огород, домой. Пока мушкет свой вытащил, патроны нашел, я же не охотник, Володь. Пока осмотрелся. Слышу: выстрелы вроде. А тут и гром. Непонятно. Думал, если что, так с тылу и вдарю... А ты тут сам, значит, управился. Лихо.
Лешин смотрел на деда Матвея и улыбался. И столько теплоты было в его улыбке... Но старик не увидел этого, продолжая глядеть на поверженных врагов.
– Дед?
– Ась? – Матвей мигом обернулся.
– Их двое было? Больше никого?
– Не, Володь. Я смотрел. И с реки, и от хаты. Двое. Кругами так и ходили вокруг.
– Ну и ладно.
– А чего они к тебе? Только серьезно, не шуткуя?
– Ну а как ты думаешь?
– Думаю, порешить тебя хотели. Почему? А, Володь? У тебя с ними дела какие были?
– Нет. И давай дальше без вопросов. Меньше знаешь, лучше спишь.
– У меня бессонница.
– Ага! Особенно после сивухи. Видел. Ладно, дед, надо этих убрать. У тебя дома тряпья разного много, принеси чего-нибудь – головы им замотать.
– А может, пакеты? Ну, те, в которых ты жратву привозил?
– Во! Давай пакеты. Они будут в самый раз.
Дед Матвей ушел. Владимир осмотрел трупы. Два автомата «АКСУ», два ножа, сотовый телефон у одного. Документов никаких. У обоих татуировки. Одна из них, из пяти точек, выколотых квадратом, указывала на то, что ее обладатели некоторое время провели за решеткой. Вообще татуировок было много, но Леший не стал расшифровывать художества.
Появился старик.
Владимир надел пакеты на головы, перевязал веревкой горла убитых, чтобы при перемещении их на болото не оставить кровавого следа. Дед спросил:
– В болото их, Володь?
– А куда же? Или могилы прикажешь им рыть?
– Да я ничего. Просто спросил. Подсобить?
– Не надо. Иди домой. Спи.
– Ну ты даешь! Уснешь тут.
– А ты своей, «реактивной», стакан хватани.
– Уже хватанул. И ни в одном глазу.
– Значит, еще выпей. И давай, не мешай.
– Не буду. Только ты, Вов, как это... ну... похоронишь этих, приходи ко мне, ладно? Одному-то боязно.
– А когда ко мне с ружьем шел, не боязно было? Под пули ведь шел.
– Тогда – другое дело. Сейчас – боязно.
