Российский бизнес четко усвоил, если к тебе приходит человек из высшего эшелона власти и требует денег, — ему их надо дать. В противном случае — посадят или отнимут весь бизнес. Такие примеры, к сожалению, не единичные.
Есть еще одна проблема — незащищенность собственности. Предприниматели, к сожалению, не чувствуют свою собственность защищенной. Если разного рода рейдерство совсем не властных, а бандитских структур, а иногда с подключением «оборотней в погонах» в основном сломали органы ФСБ, то нашлась другая лазейка — внезапное расторжение договора аренды или банкротство. Поэтому нет уверенности в завтрашнем дне у предпринимателей малого и среднего бизнеса. Если на сытом Западе горизонт при планировании составляет десятки лет, то у нас — два-три года, а то и меньше. А еще бизнесмены понимают, что народ-богоносец нередко принимает их за жуликов и спекулянтов и поэтому защищать их не будет.
Все эти зигзаги нашего развития ни в коем случае нельзя использовать для отчаяния и сооружения в сердцах обелисков скорби. Надо идти вперед, потому что «мы управляем великой силой жизни», которая спросит с каждого из менеджеров при власти, почему за четверть века не наладили конкурентное промышленное производство, а потом люди зададут этот вопрос верховным поводырям…
Революции и заговоры
Революции — это братание идеи со штыком.
Лоренс ПитерРезультаты Первой мировой войны серьезно пошатнули опоры русской монархии. Российские масоны во главе с Керенским в феврале 1917 года организовали революцию и захватили власть, создав Временное правительство. Именно они вкупе с предателями-генералами заставили царя отречься от престола, но большевики своими идеологией и действиями доказали, что «временщики» — фактически продолжатели «того, что было». Народ это понял.
Красная революция в России не отбирала, не завоевывала власть пулей и штыком, она подобрала ее, валявшуюся на булыжниках питерской мостовой. Никакого штурма Зимнего дворца не происходило, как не существовало картины преодоления революционными солдатами и матросами ажурных ворот, о чем поведал кинорежиссер Эйзенштейн в фильме «Октябрь».
Вообще Октябрьская революция 1917 года для России не была неожиданной, — гнойник вызревает медленно. Но когда он прорвался, облегчения не наступило, а появилось на свет чудовищное заражение — болячка в виде Гражданской войны. Что же касается остального мира — оно, это явление, было позитивное и для них интересное. На Российский маяк, который горел по курсу, куда было идти опасно, сбегались ротозеи, зеваки и свидетели понаблюдать за ходом раненого корабля, выбирающегося из пучины мировой войны.
К. Маркс и Ф. Энгельс отмечали, что «…нам было ясно, что революция имеет только одного действительно страшного врага — Россию».
Потом Маркс скажет совсем определенно с русофобских позиций:
«Россия стала колоссом, не перестающим вызывать удивление… Страшно могущество этой огромной Империи… в мировом масштабе… В России у этого деспотического правительства, у этой варварской расы имеются такие энергия и активность, которых тщетно было искать у монархий более старых государств… Славянские варвары — природные контрреволюционеры… особенно враждебны демократии».
Ему вторил Энгельс:
«Необходима безжалостная борьба не на жизнь, а на смерть с изменническим, предательским по отношению к революции славянством… истребительная война и безудержный террор… кровавой местью отплатит славянским варварам всеобщая война».
Их поддерживал Ленин:
«Нужна и борьба за самоопределение национальностей, и борьба со всяким национализмом, но в первую голову национализмом великорусским. Наше дело — бороться с господствующей, черносотенной и буржуазной национальной культурой великороссов».
Итак, революцию мировое масонство и правящие круги ряда западноевропейских стран спихнули на «варварскую» Россию. Правящая в России династия Романовых с ее многочисленными князьями и двором бездельников не смогла достойно ответить столичным бунтовщикам.
Россию предали все: и чиновники, и генералы, и союзники. Семафор для большевистских чиновников, в основном — инородцев, был открыт.
Одним из первых славословил революцию американский журналист Джон Рид, написавший «Десять дней, которые потрясли мир». Его супруга Луиза Брайант была солидарна с ним. Ленин хвалил книгу, Сталин же забраковал ее с точки зрения политической несправедливости в виду переоценки Ридом роли Льва Троцкого в революции.
Кто-то из великих сказал: «Социализм построить можно, но для этого нужно выбрать страну, которую не жалко». Древнегреческие Мойры выбрали для эксперимента Россию. Ах, как дорого он обошелся Советской России, хотя корабль под названием «СССР», сделай ему капитальный ремонт, мог еще долго, очень долго бороздить воды Земной Цивилизации.
С другой стороны, революция в октябре 1917 года при наличии, выражаясь современным языком, грамотных, психологически подготовленных менеджеров-государственников, могла привести великую страну к громадным успехам. Катастрофические ошибки во внутренней политике с элементами разрешения национальной суверенизации, искусственной нарезкой административных границ создали ставший опасным фактор не просчитанного по последствиям самоопределения наций. В отличие от внутренней политики США и других стран Запада, когда местные нацменьшинства загонялись в гетто или уничтожались, российская революция позволила им развиваться в русле национальной идентификации.
Имперское административное деление на губернии для России было самым оптимальным, но красные вожди решили кромсать эти границы по-своему. Вот и Малороссию, ставшую Украиной, одарили столькими территориями, что «в зобу дыханье сперло» у партийных гетманов сразу же после «триумфального шествия советской власти» по России. Сегодня постсоветская Россия расплачивается за эти ошибки большевистских вождей.
После Первой мировой и Гражданской войн нужна была передышка. Зашевелись националисты всех мастей. Они прекрасно использовали объяснимую слабость центральных властей. Стали смелее требовать к себе внимания и преференций. Замахивались и на создание самостоятельных государств, что было опасно и для Советской России, и для «выскочек» — их бы мигом смяли мазурики-соседи.
Кто-то из великих пояснил суть образования отдельной страны так: каждый народ мира стремится создать свою культуру, свою государственность и, наконец, свою империю. Если он этого не делает, то не потому, что не хочет, а потому, что не может. Или потому, что понимает недостаточность своих сил. Это свойство людей проходит через всю мировую историю.
Империя оказывается тем крепче, чем удобнее чувствуют себя все населяющие ее народы и племена. Именно по таким лекалам кроились страны со статусом империй. Такой страной после двух революций стала Россия, несмотря на огненные годы войн и гражданских сшибок. В России никаких следов эксплуатации национальных меньшинств в пользу русского народа никогда не было. Запад богател за счет ограбления своих империй, особенно его колоний, центр русской государственности оказался беднее всех своих «окраин». Но — оказался крепче.
В России никаких следов эксплуатации национальных меньшинств в пользу русского народа никогда не было. За эту Российскую империю в процессе собирания земель положили головы миллионы ее граждан. Она являлась самым старым государственным образованием в Европе с периода возникновения княжества Рюриковичей и могла сравниться с Римской империей по возрасту в 11 столетий.
Адепт русской идеи и России философ Иван Солоневич
