По данным СМИ, ельцинские реформаторы разрушили по России более 78 тысяч предприятий, которые «новыми русскими» не перепрофилированы, а убиты через разорение. Разрушать — не строить!
В связи с этим в одной из своих записных книжек нашел четкие слова, отвечающие сегодняшним дням:
«Помните: сильная Россия миру не нужна, никто нам не поможет, рассчитывать можно только на свои собственные силы. Я сделал, что мог, надеюсь, вы сделаете больше и лучше, будьте достойны памяти наших великих предков».
Их написал Сталин.
Потрясение, связанное с грабительскими реформами и развалом СССР в 1991 году для людей моего поколения было настолько пагубно-сильным, что жизнь многих из них закончилась досрочно. Прошло уже более 30 лет после начала перестройки, и, как писал Виктор Бараков из Вологды, все эти десятилетия душе неимоверно тяжело, словно сделано что-то очень нехорошее, гадкое, словно я кого-то или что-то предал, либо предали — коварно и цинично — меня и всех…
Недавно в одной из бесед автор спросил у соседа-профессора — специалиста в области экономики, что есть Россия после Горбачева и Ельцина?
— ЗАО — это и есть Россия без истинно народной власти, — ответил он. А потом, немного подумав, продолжил: — Советую вам прочесть статью толкового публициста Александра Русина «Россия без советской власти» в газете «Российский писатель».
— Обязательно найду.
— Так вот надо наконец признаться, что за четверть века существования новой России не получилось сделать из нее ни Германии, ни Франции, ни тем более США, которые пытался догнать и перегнать еще Хрущев; не удалось методом сноса советской власти и внедрения демократии, гласности, свободы слова, рыночной экономики и прочего либерализма. Не становилась в России лучше жизнь при ее строительстве по западным шаблонам, по американскому образцу, по «рыночному» принципу.
— Может, у нас правители не те? — спрашиваю его.
— Они не виноваты, хоть сколько мешайте президентов. Понимаете, сам принцип не работает, сам подход не годится. Что лежит в основе российской рыночной модели?
— Известно, что — частная собственность, конкуренция, право предпринимателя распоряжаться своей собственностью, — отвечаю я.
— А теперь подумайте, выгодно ли такому собственнику вкладывать свои деньги в развитие промышленного производства в России? Наверное, нет. Ему выгодно: вывезти деньги за границу, вложить их в иностранные ценные бумаги — активы, заниматься торговлей, вкладывать деньги в сырьевой сектор. Все эти действия дают быструю отдачу через высокую прибыль. А производство высокотехнологичных товаров в России не может быть прибыльнее, чем за рубежом, потому что рынки сбыта у нас слишком узки. Поэтому любой иностранный инвестор считает, что свои деньги опасно вкладывать в российское товарное производство, а вот в сырье и торговлю готов.
— Получается, деньги пытаются делать из денег?
— К сожалению — да!
— Но инвестор — и наш, и иностранный — не будет же хранить свои деньги под подушкой?
— Нет, конечно, он вложит их в Европе, США или Китае. В России он побоится вкладывать деньги, в том числе по причине массовой и глубокой коррупции. Поэтому при любом самом патриотичном и прекрасном президенте и профессиональном правительстве Россия в условиях либеральной рыночной экономики обречена на экспорт сырья, импорт готовой продукции и торговлю заграничными товарами. Не случайно вокруг больших городов и, в частности, в Подмосковье масса супермаркетов и складских сине-белых ангаров для хранения импортных товаров, завозимых огромными фурами из-за границы.
Российская промышленность в упадке или вялом развитии не потому, что Ельцин или Путин так хотели, а потому что сама экономическая модель, на которую страна перешла после ликвидации СССР, не предполагает развития производства. Не Кремль разрушил промышленность, а тысячи тех самых термитов-собственников, в чьих руках по воле чубайсовской приватизации она оказалась.
Так или иначе, но основная часть сверхбогатых людей связана с «естественными монополиями», основная доля прибыли которых распределяется через выплаты дивидендов своим акционерам. Только среди этих акционеров мы едва ли увидим людей и их потомков, силами которых создавались эти монополии.
А основными акционерами является узкий круг лиц, которым власти 1990-х преступно раздарили богатства страны.
Недавно читаю, что британцы объявили российского миллиардера Романа Абрамовича «захватчиком солнечного света». Он был вынужден приостановить строительство нового стадиона для «Челси» в Лондоне стоимостью один миллиард фунтов из-за иска, который подала в суд проживающая неподалеку семья. Тень от стадиона якобы лишает их законных солнечных лучей. Жильцы протестного дома уже отказались от компенсации в размере 50 тысяч фунтов. Британцы готовы биться с российским бизнесменом — английские законы на их стороне.
Но удивляет не битва за солнечный свет, а борьба за колоссальные деньги, заработанные Абрамовичем в России и переведенные за границу. А ведь эти фунты получились из рублей, в том числе недоплаченных нашим налогоплательщикам!
— Да, это какая-то дикость. Но ведь надежды у россиян были, американцы Ельцина поддерживали. Рисовались заоблачные перспективы здоровой конкуренции заработавшего механизма российской экономики. Пресса и ТВ взахлеб доказывали, что новые предприниматели — хозяева заводов и фабрик будут лучше управлять ими по сравнению с «красными» директорами… А сам Ельцин обещал упасть на рельсы, если хоть на йоту повысятся цены. Обманул, наоборот — случился глубокий экономический кризис 1998 года.
— А по-другому янки вести себя и не могли, понимая, что для России это тупиковый вариант. Что сделали новые владельцы предприятий? Вместо разумного управления производством через их перепрофилирование на основе новых технологий они предпочли развалить большинство этих предприятий, станки и металлоконструкции сдать в утиль, в лучшем случае наладить отверточную сборку примитива, а на бывших заводских площадях построить склады, торговые центры или дорогостоящее жилье. И никакой новый человек во главе России не возродит промышленное производство, пока будет действовать либеральная рыночная модель, — пояснил профессор.
— С другой стороны, вы смотрите, сколько строится жилья в Москве и других городах. Разве не развивается строительная индустрия? — пытался возразить ему я.
— Это правда, однако есть одно «но» — рынок недвижимости практически достиг предела своего развития. Почему упали и продолжают падать цены на квартиры?
— Потому что у населения нет денег, чтобы их приобрести.
— Все правильно. А дальше — то, что бизнесмены начали понимать, что вкладывать деньги в строительство жилого фонда становится невыгодно. И торговля достигла своего потолка
