Испросив у хозяйки разрешения, он взял шкатулку в руки и пристально стал рассматривать ее.
Алевтина Марковна взглянула на него с лукавинкой и вдруг спросила:
– Понравилась вещица-то?
– Еще бы! – ответил он и только собрался с духом, чтобы задать вопрос о покупке, как Алевтина Марковна предложила:
– А возьми-ка ты эту шкатулку на память, мил-человек. Ты ведь, чай, на море служишь-то? – полувопросительно – полуутвердительно продолжила она.
– А вы-то откуда знаете, – буквально задохнулся он от неожиданности.
– Бери, бери, много чего я про тебя-то знаю, – ответила хозяйка. – Вот только чай пересыплю в другую посудину.
От денег она категорически отказалась, отдариться было нечем, но он все-таки оставил ей ручку в позолоченном корпусе.
Когда вышли на улицу, непогода так же быстро прекратилась, как и началась. Тепло попрощавшись с хозяйкой и убрав снег от машины, двинулись в путь. На рейс Евгений Петрович почти не опоздал, зарегистрировавшись одним из последних.
По возвращении во Владивосток сразу же после Нового года он написал Алевтине Марковне письмо, но ответа не получил.
А в самолете он не спал и долго рассматривал шкатулку. Изготовленная из липовых дощечек шкатулка для чая была изнутри покрашена краской серебристого цвета, а снаружи на крышке и боковых поверхностях выполнена художественная роспись, в цвете, с изображением кораблей Тихоокеанской эскадры и портретами адмирала С. О. Макарова и командиров этих кораблей. Портреты помещены в овальных «рамках», с нижней части обрамлены якорями, с верхней – подписями, а с боковых частей – знаменами; обрамление снизу заканчивали георгиевские ленты.
На крышке шкатулки изображен крейсер 1-го ранга «Варяг» с соответствующей надписью, в левом верхнем углу портрет капитана 1-го ранга Руднева, а в нижнем правом углу надпись – «В. Бонакер», Москва.
Уже во Владивостоке Евгений Петрович выяснил, что фирма «В. Бонакер» была в конце XIX – начале XX века наиболее известным в России акционерным обществом по изготовлению кондитерских упаковок.
На передней стороне шкатулки изображен пятитрубный крейсер 1-го ранга «Аскольд» и портрет адмирала С. О. Макарова, а на тыльной стороне помещены изображения канонерской лодки «Кореец» и портрет ее командира капитана 2-го ранга Беляева.
На левой боковой стороне изображен крейсер 2-го ранга «Новик» и портрет его командира капитана 2-го ранга фон Эссена, а на правой – броненосец «Цесаревич» и его командир капитан 1-го ранга Григорович.
Изображения кораблей на шкатулке срисованы с почтовых открыток, оригиналы которых есть и в коллекции Евгения Петровича.
Тот Новый год ему запомнился надолго. Иногда, когда он берет шкатулку в руки, ему вспоминается мудрый взгляд Алевтины Марковны, пожилой женщины из Сибири.
В часы редкого досуга Евгений Петрович любил рассматривать экспонаты своей коллекции. В этот раз он заострил внимание на старых открытках с портретами П. Нестерова и С. Уточкина.
Петр Нестеров служил во Владивостоке с 1906 по 1910 г. Да, это тот самый летчик, который выполнил знаменитую фигуру высшего пилотажа «мертвую петлю», названную его именем. А «заболел небом» Петр Нестеров именно во Владивостоке, в который он попал из-за …любви.
Петр учился в Нижегородском кадетском корпусе, среди первых окончил Михайловское артиллерийское училище в Петербурге и при выпуске имел право выбрать столицу, но… он полюбил Надежду Галецкую. По существовавшим тогда негласным законам младший офицер не имел права жениться, не внеся залога в размере 5000 рублей. Однако это правило не распространялось на Сибирь и Дальний Восток. Так молодой поручик прибыл во Владивосток для прохождения службы в 9-й Восточно-Сибирской артиллерийской бригаде.
Во время Русско-японской войны 1904–1905 гг. во Владивостоке появилась крепостная воздухоплавательная рота. Сначала этот воздухоплавательный парк, состоящий из нескольких воздушных шаров и аэростатов, располагался в Гнилом углу, а затем на Эгершельде. В то время это был закрытый район города, допуск в который осуществлялся по специальным пропускам.
Командир отряда воздухоплавателей инженер-капитан Федор Постников был инициатором изучения искусственного языка эсперанто во Владивостоке и первый из построенных аэростатов назвали «Эсперанто», что в переводе означает «надежда».
Один из полетов на воздушном шаре Федор Постников описывал так: «Я поднялся с транспорта “Колыма” в 10 часов 25 минут дня, имея на борту 8 мешков с песком – балластом. Через час с небольшим я поднялся на высоту 580 метров, пересек береговую черту около копей Кларксона (район Седанки). Шар стал медленно опускаться, и мне пришлось выбросить полмешка песку, что вызвало подъем шара на высоту 900 метров. Вот подо мной устье реки Суйфун. Видны фабричные трубы и лагерь какой-то кавалерийской части. Оказалось, это был лагерь конно-охотничьей команды штабс-капитана Арсеньева. Я написал ему записку и положил в мешок с остатками балласта. Потрубив в рожок с целью обратить на себя внимание, я бросил мешок вниз. Как я потом узнал, он упал неудачно, прямо в кустарник. Из-за того, что он был защитного цвета, солдаты не смогли отыскать его в зелени кустов…»
Петр Нестеров, познакомившись с офицерами-воздухоплавателями, подал командованию рапорт о переводе его к воздухоплавателям, который был удовлетворен в 1908 г.
В 1910 г. Владивосток принимал известного авиатора Сергея Уточкина, который демонстрировал летное мастерство на городском ипподроме. А чуть позже, в октябре 1910 г., П. Нестеров наблюдая за полетами одного из первых авиаторов России, твердо решает – летать.
В 1912 г. Петр Нестеров оканчивает Гатчинскую офицерскую воздухоплавательную школу, становится пилотом-авиатором, а уже в 1913 г. выполняет на самолете «Ньюпор» свою знаменитую «мертвую петлю», за что получает выговор от начальства. Повторивший эту фигуру французский летчик Адольф Пегу произвел в Европе сенсацию. Шустрые газетчики записывают Нестерова в последователи Пегу, но француз отказался от чужих лавров: 30 мая 1914 г. на лекции в Политехническом музее в Москве он заявил, что решился на «мертвую петлю» только после того, как ее выполнил русский штабс-капитан Нестеров. Под овации зала русский и француз обнялись и расцеловались.
А 28 августа 1911 г. Петр Нестеров совершил первый в мире воздушный таран, выследив и сбив на своем маленьком моноплане «Моран» более мощный австрийский «Альбатрос». Погибли оба летчика – и австриец и Нестеров, которому было всего 27 лет. После этого поединка на российские самолеты стали ставить пулеметы. О такой необходимости Нестеров неоднократно докладывал командованию.
Нестеров был похоронен в Киеве на Лукьяновском кладбище. На месте его гибели в г. Жолкве, переименованном в г. Нестеров, был сооружен монумент. Позднее, в 1980 г. здесь построили мемориал памяти героя-авиатора. В 1990-годы мемориал был разрушен, городок опять переименовали в Жолкву, а на постаменте вместо статуи Нестерова водрузили статую основателя и первого руководителя ОУН Евгения Коновальца.
Петр Нестеров был талантлив не только в авиации. Он прекрасно музицировал и пел. Более того, когда он был еще юнкером, композитор Александр Глазунов предлагал ему поступить в консерваторию. Этот талант унаследовала его дочь Маргарита, ставшая оперной певицей.
И, конечно, находясь во
