– Мне доводилось слышать про Большой Костер.
– А мне, – медленно сказал я, – довелось видеть.
Большой Костер 1872 года. Я тогда только начинал работать проводником. Будь у меня на пару унций опыта больше… никогда бы не согласился на предложение того паренька.
Мы спрятались в узкой щели в стене каньона. Этот чертов придурок баптист выпил всю свою воду в первый же день и на второй, после полудня, когда солнце достало до нас своими лучами, он начал ныть, клянчить, умолять… потом перешел к угрозам, перемежаемым бессвязными молитвами. Я не стал ждать, пока он наконец решится напасть – достал свой «Боуи» и объяснил, что перережу ему глотку в тот же миг, когда он коснется моей фляги. Тогда он снова начал ныть, и пришлось пообещать прирезать его и в том случае, если он не заткнется.
А ночью на дне каньона запылал огонь.
Никогда в жизни я не видел более мрачного и величественного зрелища. И надеюсь, не увижу.
Тысячи и тысячи нелюдей – орков, гоблинов, троллей и других. О некоторых я и не слышал до того дня. Темная масса, затопившаяся каньон, словно море…
Изредка до нас доносились крики приносимых в жертву. Их было немало – путешественников вроде нас, жителей дальних ферм, не успевших почуять приближающуюся грозу и убраться за стены фортов… впрочем, те, кто успел это сделать, лишь оттянули неизбежное – из пятнадцати фортов уцелело лишь два.
Пару раз, когда крики были особенно пронзительные – наверное, их издавала женщина или ребенок, – мне приходилось сражаться с баптистом, который рвался… не знаю, что он собирался сделать…
Хуже всего был третий день. Прямо под нами расположился отряд гоблинов, и я боялся лишний раз шевельнуться – слух у этих ребят отменный, равно как и чутье. Мне еще повезло, что мой наниматель выбрал именно этот день, чтобы вручить свою душу Всевышнему – с утра он еще стонал и даже пытался шевелиться, а к вечеру уже остыл.
А ночью все повторилось снова. Я пытался заснуть, точнее, свалиться в бредовый кошмар… до тех пор, пока в один из моментов просветления не обнаружил, что сижу на краю щели и радостно хохочу, глядя на мечущиеся в пламени фигурки. Пришлось прицепиться ремнем к телу баптиста – благо он уже успел закоченеть и вполне годился на роль якоря.
Они ушли под утро.
– Наш единственный шанс, – медленно сказал я, – оставить между собой и федеральной экспедицией как можно большее расстояние. Попытаться проскочить границу во время сбора… и молиться, чтобы Союз Племен не очень интересовался, что происходит за их спинами.
– Я понял, – Малыш Уин с сожалением посмотрел на тлеющий огрызок сигары и тщательно втоптал его в песок. – Что надо делать?
– Мне, – я воровато огляделся по сторонам, – осталось обстряпать одно дельце… думаю, это не займет много времени. Заодно прикуплю кой-чего.
– Сколько? – лаконично осведомился Уин.
Я произвел в уме быстрый подсчет.
– Сотни хватит с лихвой.
Кошелек мне пришлось выхватывать из воздуха буквально перед глазами – Уин бросил его почти без замаха. Хороший бросок…
– Ты пока можешь собрать все, что мы выжали из бедолаги Хинброкла, – сказал я. – А потом… просто выходи из города и иди в сторону солнца. Через три мили увидишь холм с двумя кактусами, на правом болтается коровий череп. Я буду ждать тебя под этим холмом.
– Собрать все… – задумчиво повторил полукровка. – Крис, вообще-то мы отобрали довольно много. Я, конечно, могу взять тележку, но как далеко…
– Точно, – я с силой хлопнул себя по лбу. – Так и знал, что непременно забуду тебе сказать. Видишь во-он тот черный забор? Это конюшня Пао Рутгера, хозяина «Железной подковы». Купишь там осла.
– Осла?
– Именно, – кивнул я. – Серенького такого ослика, желательно поменьше ростом… если, конечно, там будет из кого выбирать. Обычно там есть парочка… не считая приказчика.
– Я мог бы купить лошадей, – предложил полукровка. – Хотя, признаюсь, верховая езда никогда не входила в число моих любимых занятий.
– Уин, – я церемонно приложил ладонь чуть повыше кармана для часов. – Я мог бы прочитать длинную лекцию о сравнительных достоинствах и недостатках различных средств передвижения по Пограничью, но времени у нас немного, а посему очень прошу тебя – просто поверь мне на слово.
– Верю, – серьезно сказал Уин. – Мы ведь партнеры, не так ли?
– Партнеры, – согласился я.
Глава 4
Иллика аэн Лёда, ненужная принцесса
«В предутренний час, когда языки тумана, в последний раз коснувшись черных скал, потянулись прочь от берега, белопарусный корабль возник из серой мглы. Легли на влажный песок резные доски сходней, и звонко простучали по ним копыта единорога, чья шелковистая шерсть источала волшебное сияние. А на спине его восседала прекрасная эльфийка в блистающих доспехах, и зеленый плащ струился за ней…»
Так бы начал свою речь старый зануда Вальери, если бы вдруг воспылал желанием сделать из этой истории одну из своих заунывных баллад. Только желание у него такое никогда не возникнет – старый лентяй и ногтем не пошевельнет без королевского указа или не менее королевского задатка. Ну и ладно. Как говорят в таких случаях люди, не больно-то и хотелось. Тем паче, что происходило все вовсе не так.
Никакого белопарусного корабля, конечно, и в помине не было. Все четырнадцать королевских ниэлей порхают, как прилежные пчелки, между Шанхаем и лондонскими доками, вызывая своими изящными очертаниями зубовный скрежет владельцев чайных клиперов. И приносят каждым рейсом очередную толику презренного желтого металла в королевский сундук. Неизвестно, откуда у его светлого величества прорезалась такая тяга к низменному торгашеству. По моему мнению, которое, впрочем, никому не интересно, без толики гномьей крови здесь не обошлось. Просто род Фелеаноров имел куда больше возможностей неторопливо и вдумчиво, как и подобает истинным эльдарам, ознакомиться с хранимыми в Синей Башне летописями, чем все прочие роды, вместе взятые. Кто бы сомневался, что после подобных изысканий на Высоком Троне в блеске и славе окажутся именно чистокровные Перворожденные – в отличие от прочих претендентов, в предках у которых «вдруг» оказывается то гном, то фэйри… а одной принцессе достался человек. Спасибо хоть не орк или тролль.
Разумеется, ради такой принцессы никто не будет отвлекать корабль от действительно серьезного дела. Старейшины в Совете могут хоть сутками напролет талдычить о важности миссии – их светлое величество, как говорят в таких случаях люди, чихать на них хотел. Ах, у вас Великая миссия – так нате вам для неё принцессу, правда, не совсем первосортную, но вполне пригодную к употреблению, а в придачу к ней королевское благословение. Но о корабле даже заикаться не смейте. И о единороге тоже. Вы хоть представляете себе, сколько стоит его рог на аукционе в Сити?
А посему
