Иллика аэн Лёда, эльфийская лучница
– Что вы им такого сказали? – удивленно спросила я, глядя на стремительно удаляющиеся спины экипажа поезда.
– Всего лишь посоветовал им убраться подальше, – пожал плечами Рысьев. – Ну… еще улыбнулся при этом.
– Понятно…
У меня даже не осталось сил толком посочувствовать этим бедолагам – пятимильный рывок сквозь раскаленное послеполуденное марево подарил мне немало новых познаний о том, что могут и чего вообще-то не должны мочь эльфы. Ибо одно дело – бежать по живому лесу, будучи отягощенной лишь луком и колчаном. И совсем иное – пытаться проделать то же с мертвыми шпалами, имея, кроме вышеупомянутого, еще несколько десятков фунтов поклажи. Это притом, что мне достался заплечный мешок, а ручную кладь взяла себе Юлла… на миг я вспомнила оставленную нами в отеле гору и содрогнулась.
Зато я наконец избавилась от ненавистного человеческого платья и смогла надеть один из оставленных мне охотничьих раотов – хоть одно светлое пятно в этой жизни.
Я выбрала серебристо-синий раот, тот самый, который и вызвал у Юллы язвительное замечание по поводу сочетаемости с единорогом. Первоначально он задумывался как танцевальный и для настоящего охотничьего оставлял слишком много неприкрытых участков. Пусть – выпученные глаза пассажиров оставленного нами поезда волновали меня куда меньше, чем солнечные лучи. Кстати о солнечных лучах…
– Граф, у вас случайно не найдется чего-нибудь противосолнечного?
Вампир озадаченно покосился на меня и, похлопав по карманам фрака, протянул небольшую круглую жестянку.
– Вот. Очень хорошая мазь. Только, – предупредил он, – советую вам быть осторожной. Все-таки она рассчитана на совершенно иной метаболизм… если это слово вообще применимо к происходящим внутри меня процессам.
– Благодарю вас, граф!
– Не стоит, ваше высочество. Да и… – Рысьев на миг замялся. – Мы, высшие вампиры, особенно подлинные аристократы, порой бываем даже чопорнее вас, эльфов, но я по многим пунктам числюсь среди собратьев белой вороной… в общем, можете звать меня просто Николаем.
– С удовольствием, – улыбнулась я. – Хотя в то, что кто-то может держаться надменнее моих сородичей, я все равно не поверю. По крайней мере, пока не увижу это лично. Кстати, вы, в свою очередь, также можете обращаться ко мне просто Иллика.
– Иллика, – повторил русский. – Очень красивое имя. Интересно, а уменьшительная форма у него есть?
– На самом деле это и есть уменьшительная форма, – сказала я. – Мое полное имя…
– Не надо, не надо, прошу вас. На самом деле я видел его, когда читал ваше досье, и чуть не сломал об него оба глаза.
– Позвольте, – удивилась я, – а разве глаз можно сломать?
– Это такой оборот речи.
– Значит, договорились. Просто Иллика и просто Николай.
– Договорились, – кивнул вампир. – До Коли и Лики опускаться, полагаю, не стоит, ибо сие будет несколько вульгарно.
– Эй, – окликнула нас Юлла, выглядывая из окошка машиниста. – Не хочу прерывать вашу беседу, но не мог бы кто-нибудь из вас озаботить свой ум следующей проблемой: этот поезд мало того, что не стоит на нужных нам рельсах, но он еще и направлен в противоположную сторону. И, дабы вы не питали лишних иллюзий, поднять я его не смогу!
– Что касается первого, – весело отозвался русский, – то позволю себе обратить ваше внимание на стрелку, по которой мы сюда пришли. Путем нескольких несложных манипуляций мы вполне можем оказаться на нужном пути.
– Но не развернуться!
– А зачем, собственно, разворачиваться? – приподнял бровь Рысьев. – Из эстетических соображений? Это ведь не животное, госпожа Бриннер, а механизм, и его колесам глубоко безразлично, в какую именно сторону их заставляют вращаться.
– Раз уж вы, граф, так хорошо разбираетесь в этом чуде прогресса, – язвительно отозвалась стражница, – то не соблагоизволит ли ваша светлость занять подобающее место на капитанском мостике нашего крейсера?
– Охотно. Да, ваше вы… то есть Иллика, вам точно придется повременить с мазью.
– Почему?
– Потому что через пару часов вам все равно очень захочется её смыть, – сказал Николай. – Вместе с дюжиной слоев угольной пыли.
– Неужели собираетесь поставить меня, эльфийскую принцессу, к топке? – грустно усмехнулась я.
– Вы видите вокруг много других кандидатов в кочегары? Нет? Впрочем, если вас это утешит, я вскоре присоединюсь к вам вместе с госпожой Бриннер – как только мы избавимся от вагонов с федеральной почтой и направим наш гордый корабль на путь истинный. Нет! Стойте, черт бы вас побрал!
Два последних, столь эмоционально окрашенных восклицания относились у Юлле, уже начавшей было отцеплять паровоз.
– В чем дело?
– Следующая сцепка, – процедил русский. – Тендер с углем пригодится нам самим.
Он взмахнул плащом и в следующий миг оказался уже на паровозной площадке. Еще через секунду окрестности огласил протяжный гудок.
– Поезд отправляется!
Я осторожно обошла пыхтящее железное чудовище и, старательно цепляясь за поручни, буквально силком втащила себя наверх. Несмотря на жару, меня трясло, все же настолько близкое знакомство с механизмами – это слишком сильное испытание для психики любого Перворожденного.
– Прошу вас, – кажется, жест графа был почти издевательским, но в моем полуобморочном состоянии мне было уже не до вдумчивого анализа интонаций. – Мешок можете кинуть в угол. Схема проста, как яблоко в разрезе – топка справа, лопата слева.
– О, боги, – тихо простонала я. – За что?
Меня не удостоили ответом – естественно. Наши боги предпочитают являться в тенистую прохладу леса, наполненную трелями птиц и журчанием ручьев. Пышущая жаром металлическая клетка, по сравнению с которой даже недавняя пробежка вспоминается как недостижимый сон, могла привлечь разве что кого-нибудь из пантеона подгорных коротышек.
– А как часто нужно кидать в нее уголь?
– Так часто, как только сможете, – безжалостно добил меня вампир. – И чем быстрее, тем лучше.
Подавив тяжкий вздох, равно как и все вертевшиеся на языке слова, я сбросила мешок и взялась за отполированный до лакового блеска черенок огромной лопаты. Осторожно потянула её на себя – лопата не поддавалась. Может, куча угля уже успела окаменеть, и теперь для того чтобы извлечь из неё сей инструмент, нужна не эльфийская принцесса, а Артур Пендрагон?
– Ну что там у вас? – раздраженно обернулся Николай. – Я же сказал – все просто! Смотрите!
Раз-з – лопата со скрежетом вывернулась наружу, прихватив на себе добрый пуд угля и подняв не меньше двух пудов в виде облака густой черной пыли. Я закашлялась. Два – стальные створки с лязгом распахнулись, и обнажившееся чрево железного дракона жадно поглотило очередную порцию пищи. Я почувствовала, как мои волосы – да и ушки, кажется тоже – начинают сворачиваться от огненного порыва. Три – лопата с жалобным скрежетом вновь зарылась в кучу.
– Теперь понятно? –
