велел. Поверил мусор. Быка в больницу районную повезли, меня мент отпустил, сказал, чтобы в десять утра пришла в отдел. Все!
– Значит, проканала наша версия?
– Проканала. По-моему, участковый и дело заводить не будет.
– С чего взяла?
– А он протокола даже не составил.
– Успеет еще составить! Ну, ладно, ты смотри, завтра в мусарне не оплошай!
– Не бойся. Лучше скажи, мне за эту работу ничего не причитается?
– Как же! Причитается, конечно! Выберу время, лично трахну тебя! За полтинник!
Пьяный Фомин рассмеялся:
– Как тебе подобная плата? По-моему, как раз, а то без работы застоялась, наверное?
– Значит, такая твоя благодарность, Фома?
– А ты чего ждала, шлюха? Чтобы я тебе в ножки поклонился? Знай свое место, овца! И радуйся, что еще работу имеешь! Все! Отбой!
Фомин отключил связь, бросил телефон на стол, но промахнулся, и тот завалился за диван.
Фома опрокинул еще сто грамм, приказал Кулагину достать телефон и, покачиваясь, отправился к кровати. Не раздеваясь, развалился на широкой постели и тут же захрапел.
Пробуждение бандитов было ужасным. Мало того, что тела нестерпимо болели, раскалывались и черепа. Кулагин тяжко вздохнул, не в силах тронуться из кресла:
– Фома!
– Ну, чего?
– Как ты?
– Хреново!
– Мне тоже!
– Налей водки!
– Эх, тебе хорошо! Похмелишься, и ништяк. А мне мучиться. Слушай, а может, на завтра все дела перенесем? А, Фома? Сегодня оклемаемся, а завтра…
Но главарь ничего слышать не хотел:
– Никаких «завтра», Урод! Налей, лобастый, и двигай во двор за стволом!
Вновь тяжело вздохнув, Кулагин пошел к выходу. Фома, поднявшись с кровати, добрался до стола. Его, ко всему прочему, еще и стошнило. От вида водки позывы начали рвать желудок. Он, глотая слюни, произнес:
– Да что ж это за блядство? Выворачивает, сил нет. Наверное, Кузьмич, сука, все потроха внутри отбил!
Мысль о пище вызвала второй накат желчной рвоты.
Отблевавшись прямо на ковер, Фома взял фужер. Он задрожал в его руке. Организм принял спиртное, поведав об этом громкой отрыжкой. Фома вытер набежавшие слезы и испарину, покрывшую лоб, проговорил:
– Нет, надо ограничитель врубать. Иначе нутро подчистую наизнанку вывернется!
Сынку главы местной администрации значительно полегчало. Он преобразился. Потянулся, заправил рубашку в джинсы.
Спустился в ванную, умылся. Бриться не стал. На это еще ни сил, ни желания не было. Заглянул в комнату, где их гонял ночной «гость», оценил обстановку:
– Неплохо! Чувачок оторвался на славу. Все, что можно было разбить и сломать, разбил и сломал. Кузьмич мужик, видать, без комплексов.
В коридоре появился Кулагин.
Лицо его было бледным.
– Фома? Я тут в сортир зашел перед тем, как на улицу выйти, так вместо мочи кровью поссал!
Фома заметил:
– Ничего страшного! Видно, вчерашний незнакомец тебе почки слегка помял. Пройдет!
– Точно, пройдет? А то, может, в больницу обратиться?
– Сказал, пройдет! Ствол принес?
– Держи!
Кулагин протянул главарю сверток из промасленной тряпицы. Фома, не желая пачкаться, брезгливо приказал:
– Разверни!
Урод выполнил требование шефа. В утреннем свете тускло блеснула вороненая сталь боевого пистолета
