В 9.20 Василий с Кузьмичом отъехали от дома Белугиных. Но поехали не улицей, выходящей к посту, а лесом по едва заметной грунтовке, иногда используемой инспекторами леснадзора. Пришлось покуролесить среди сосен, объезжая искусственные завалы и всевозможные траншеи, зато выехали на трассу, ведущую в Переславль, за постом ГИБДД и ночной стоянкой грузовых автомобилей.
В 9.45 были на месте.
Василий загнал «Москвич» в кусты. Друзья, покинув салон, прошли к пруду, практически полностью заросшему осокой. Лишь посередине водоема серебрилась на солнце рябь небольшого участка чистой воды.
Присели на лужайку, закурили. Дорога Горинск – Переславль была видна хорошо, и друзья, пуская в небо дым, смотрели на довольно плотный транспортный поток в обоих направлениях.
Кузьмич, затушив окурок, посмотрел на часы: 10.05.
И тут же с трассы сошли два мощных черных джипа, а за ними красная тонированная «семерка».
Василий удивленно посмотрел на колонну:
– Это кого таких крутых сюда несет?
– Тех, кого мы ждем, Вася!
Колонна остановилась на лужайке недалеко от места, где расположились Кузьмич с Василием. Владимир с другом поднялись. Из джипов тоже вышли люди. Четверо молодых парней в строгих костюмах цепким взглядом профессиональных охранников осмотрели местность.
В спортивном костюме появился и Коренев, сразу же направившись к Кузьмичеву.
– Привет еще раз, старшина! Давно ждешь?
– Нет! Познакомьтесь, это, – он указал на Белугина, – мой горинский друг, Василий, а это – Кузьмичев кивнул на Коренева, – человек, с которым мне пришлось свой последний бой в Афгане принимать, Вячеслав!
Мужчины пожали друг другу руки.
Затем Белугин тактично отошел в сторону, к своему «Москвичу».
Коренев обратился к Кузьмичу:
– Ну, рассказывай, старшина, что у тебя за дело серьезное и срочное?
– Ты помнишь, Слава, в закусочной я спрашивал тебя о Бурбоне?
– Помню, конечно.
– И о сыне главы нашей местной администрации, Фомине-младшем?
– Да, помню я все, Кузьмич, не тяни кота за хвост! Давай по теме.
Кузьмич потер переносицу:
– Фомин-младший, или Фома, создал в Горинске устойчивую преступную группировку, занимающуюся организацией проституции и, главное, распространением в городе наркотиков. Получает дурь Фома от некоего грузина Гиви из соседней области.
При упоминании слова «наркотик» лицо Коренева помрачнело. А Владимир продолжал:
– Я сумел выйти на группировку Фомы. Тот это понял и дважды пытался убрать меня. Ну, первый раз, возможно, и припугнуть, а вот во второй предпринял конкретные действия по уничтожению меня и моей семьи.
– Что??? И ты молчал об этом? В Переславле? Да я прямо сейчас отдам приказ своим ребятам, и они приволокут сюда этого сопляка на буксире. Через весь город протащат, на виду у папочки, и пусть тот только вякнет! Успокоим и его! Тоже мне президент Горинска нашелся!
Кузьмич попытался успокоить товарища:
– Подожди, не горячись!
– Какая-то мразь будет творить беспредел, а я не горячись? Да таких, как Фома, без всяких базаров давить надо!
– Согласен. Но не так, как это предлагаешь ты! И не сейчас!
Коренев немного успокоился. Он вообще умел быстро брать себя в руки, жизнь научила.
– Ну, хорошо. Ты говорил о Бурбоне, он в деле Фомы с какого бока замешан?
– Первый раз Бурбон по просьбе Фомы послал своих отморозков на озеро, где мы с Василием и женами решили отдохнуть.
– Точно Бурбон? Ты проверял?
– Точно! Проверял! Тогда мы отбились. В следующий раз Фома, уже без прямого участия Бурбона, велел своими шестеркам ночью устроить поджог моего дома, предварительно заблокировав двери. Но шел дождь, и мне вовремя удалось выскочить через окно во двор и потушить возгорание с помощью огнетушителей, которые держал в запасе.
Коренев, выслушав это, покачал головой, хотел что-то сказать, но Владимир продолжил:
– Я, естественно, не мог оставить выпад Фомы, а именно он был инициатором наездов на меня, и навестил бандитов, когда те расслаблялись на хате одного из помощников своего главаря. После чего один из них надолго залег в больницу, а другие получили предупреждения. Это я описал тебе общую обстановку, подводя к разъяснению истинной роли Бурбона в делах шайки Фомы. Теперь самое главное, касающееся наркотранзита.
