- Сэр, слушайте дальше! - загадочно ответил секретарь.
- Нам это показалось обидным! - снова загудели вегетарианцы. - Мы сказали друг другу, что это несправедливо! Почему, сказали мы, министр позвал на вечер французов и не позвал англичан? Почему французы видели - какой такой новый металл открылся у немцев, а англичане не видели? Мы обиделись, сэр, и мы пришли к вам. Вот, сэр, чистосердечная исповедь.
- Гм… Что за металл?
- Стреляет, сэр, насквозь. Живая обезьяна лопается, как пузырь. Мы слышали, будто металл открыли у русских, где-то в Зангезурии…
- Джон! Принесите справочник!
Секретарь подал лорду справочник. Лорд раскрыл его тонким желтым пальцем и прочел про себя:
Зангезур.
Катарские рудники. Бывший владелец виконт Луи де Монморанси. Концессия передана четвертого июля сего года американскому подданному мистеру Надувальяну, армянину. Медь хорошего качества. Импорт. 30% чистой прибыли на акцию.
- Джон, я слышал об этой концессии от лорда Хардстона, дня за три до его смерти. Дайте молодым людям по шиллингу и прикажите их накормить! Автомобиль!
С этими словами лорд Чиреи попудрился, скинул халат и через несколько минут был в блестящем посольском наряде. Взяв цилиндр и перчатки, он заткнул в глаз монокль, сел в автомобиль и приказал везти себя на Тюрк-Платц, в Советское Торговое представительство.
В Кабинете Торгового представительства, как всегда, тишина. Жалюзи притворены. Пол затянут ковром. За столом сидит мягкий человек в пенсне и читает деловые бумаги. Но вот против него на дверях вспыхнула фиолетовая лампочка, невидимая клавиатура светового «Ундервуда» приведена в движение, и одно за другим загораются слова:
АНГЛИЙСКИЙ ПОСОЛ К ГЛАВНОМУ ПРЕДСТАВИТЕЛЮ
ВЫРАЖЕНИЕ ЛИЦА ПРОСИТЕЛЬНОЕ
Через секунду фиолетовые слова стерты. Агент кивнул секретарю.
- Я занят с французским депутатом. Заставь его ждать (взгляд на часы) тринадцать минут.
Секретарь кивнул головой и вышел из кабинета, прикрыв дверь. Тринадцать минут для английского посла - это все равно, что чаша знаменитого райского напитка, уготованная добрым пролетариям и называемая терпением. Английский посол прихлебывал от нее по глотку, резко шагая взад и вперед. Породистые баки его трепетали. Когда на донышке осталось всего несколько капель, дверь мягко открылась, и в вестибюль вышел главный агент, ласково приветствуя посла.
- Э-гм! - начал посол, усаживаясь в кресло и сбрасывая монокль: - Очень жалею, что вы не приняли меня вне очереди. Выгодное предложение. Что вы скажете, любезный сэр, о больших уступках с нашей стороны?
- Я скажу, что это будет благоразумно, - ласково ответил агент.
- Но вы понимаете - кое-что нужно для этого и нам! Ряд сделок второстепенного значения, между ними, - передача Зангезурской концессии…
Мягкий человек в пенсне поднял обе руки:
- Зангезурская концессия передана, дорогой сэр.
- Но… она может быть переоформлена. Вы понимаете, с уплатой неустойки!
Мягкий человек грустно улыбнулся:
- Сэр! Вы огорчаете меня… Международное право и основы европейской этики, сэр, не должны быть колеблемы из этого кабинета.
- Но, между нами говоря…
- Сэр! Между нами не может быть говорено ничего, что не стало бы уделом гласности, в интересах международного правового порядка.
Лорд Чирей был положительно возмущен наивностью русского агента, не понимающего основ, подоснов, видов, субвидов и других разветвлений этики:
- Но, любезный сэр, вы могли бы быть лично заинтересованы…
- Сэр! - мягкий человек приподнялся со стула.
Лорд Чирей схватил свою треуголку и подбросил монокль в глаз. Пальцы его полезли в перчатку.
- Я до глубины души сожалею, - кротко произнес агент, когда прощальные жесты были уже проделаны, - но, может бьть, сэр, вы повидаете самого концессионера, мистера Надувальяна, отель «Ливорно», Зальцгассе, 8?
- Как? Отель «Ливорно»?..
Агент терпеливо повторил адрес.
- Это было бы, - докончил он с обворожительной улыбкой, - правильной попыткой войти в дом через двери.
Лорд Чирей вышел, сжимая в руках книжку с адресом. Глаза его засветились надеждой.
Отель «Ливорно» - пышная гостиница над торговой частью Зузеля, с громадным количеством буфетных столиков, не пустующих ни днем ни ночью. Мосье Надувальян только что приступил к своему первому завтраку, состоящему из бараньей ноги и салата, мирно разделяемому его сожителями, полковником Мусаха-задэ и князем Нико Куркуреки, как торопливо подошедший хозяин шепнул ему:
- Синьор! К вам знатный гость в треуголке. Бросьте баранью ногу! Бегите к себе!
Надувальян пристально посмотрел на своих соседей, потом на баранью ногу, вздохнул и поднялся с места.
- Нико! - сказал он князю. - Поручаю тебе беречь мою баранину! А тебе, Мусаха-задэ, - беречь мой салат!
Установив таким образом систему экономического равновесия, он поднялся наверх, где его ждал английский посол.
- Мистер Надувальян, перепродайте мне вашу концессию! - решительно произнес посол, вынимая чековую книжку. - Ваши условия?
- Вот уж плохая погода, сударь, - задумчиво ответил Надувальян, - как плохая погода - у меня глухота на оба уха. Вы насчет чего?
- Катарская концессия? - заорал англичанин.
- Катары и компрессы. Гм, гм, до этого еще не дошло, сударь.
Английский посол выхватил карандаш и написал крупными буквами: «Перепродайте нам право на Катарскую концессию».
Надувальян потер обеими руками переносицу.
- Катарскую концессию? Это, сударь, замечательное дело. Медь - просто мармелад. Климат, местоположение, ручьи, скалы. Горячий ключ бьет прямо из недр. Помогает от чесотки. Баранина первый сорт. Ширванское вино в бурдюках. Вы ширванское вино пили? Надо пить ширванское вино.
Лорд кивнул головой в знак согласия. Он дрожал от нетерпения.
- Пилавы, сударь, - продолжал Надувальян, разгорячась, - нельзя есть без ширванского вина. Ба-а-ль-шой доход иметь буду. Роговые изделия в горах. Разведение свиней. Фабрика щеток. Хороший процент и никакая себестоимость, ходит в горах, траву кушает.
- Позвольте узнать ваши условия?
- Катарская концессия… - задумчиво протянул армянин, - очень хорошее дело. Но, извините, не могу. Не перепродаю.
Лорд подскочил на стуле:
- Я не поскуплюсь, - пробормотал он хриплым голосом.
- Зачем скупиться? И я бы не поскупился. Да говорю тебе, душа, не продаю.
Английский посол поднялся с места посеревший.
- У вас там открыт новый металл, - вырвалось у него в бешенстве, - вместо свиней вы бы лучше не дали вытащить его у себя из-под носа!
- Свиньи - большой процент и никакая себестоимость, - хладнокровно ответил армянин, - а насчет металла посмотрим. Ты приезжай в Зангезур к Надувальяну, поговорим. Зачем сейчас духом падать? Духом не падай. Может, ты и будешь первый покупатель. Концессию не продам, металл продавать буду. Кому фунт, кому два, а захочешь, так десять.
С этим сомнительным утешением английский посол, злой, как собака, уехал к себе домой. А Надувальян, ставший весьма задумчивым, вернулся в столовую, где Нико Куркуреки и Мусаха-задэ сидели над бараньей ногой и салатом, меряя друг друга сверкающими глазами и держась за кинжалы.
32. ШТАБ МЕТАЛЛИСТОВ
Раздевальная машиностроительного завода Гурлянда полным-полна. Инвалиды помогают друг дугу - кто снять шапчонку, кто поправить рукав, кто вычистить о циновку костыль. Они торопятся изо всех сил, чтоб не пропустить ни единой рабочей минуты.
