— Я понимаю, — ответила Дана. — Робин, твой источник — Маргарет Соме. Она — служащий Эрскина и никакая не пустышка. Это высокообразованный человек, хорошо знающий своё дело.
— Проклятие! — вскричал поражённый Вейнбаум. — Тогда птичка уже улетела: она первая сказала мне, что тебя опознали. Очевидно, Соме поступила на эту работу с целью придерживать спешную почту и быть в курсе последних новостей, чтобы всегда иметь возможность вовремя сбежать.
— Правильно. Но вы поймаете её послезавтра. А ты теперь на крючке, Робин.
Вальд сдержанно кашлянул.
— Я принимаю свою судьбу с радостью, — сказал Вейнбаум, глядя на свои колени. — Теперь расскажи, как тебе удалось совершить этот головокружительный трюк. Если это согласуется с твоей предыдущей информацией, думаю, тебя примут в Бюро и все санкции в отношении тебя будут аннулированы. В противном случае, возможно, мне придется целовать новобрачную через тюремную решетку.
Дана рассмеялась.
— Секрет очень прост. Он в сигнале.
Челюсть Вейнбаума отпала.
— Сигнал? Шум Дирака?
— Верно. Вы не поняли этого, потому что посчитали сигнал просто помехой и приказали мисс Соме вырезать его со всех лент перед тем, как послать их вам. А мисс Соме, подозревавшая об истинной значимости шума Дирака, была более чем счастлива так поступить, предоставляя чтение сигнала исключительно «Дж. Шелби Стивенсу» — который, как она считала, собирался стать клиентом Эрскина.
— Объясните, — напряженно произнес Тор Вальд.
— В точности как вы и полагали, каждое послание Дирака улавливается любым приемником, способным обнаружить его. Любым — включая первый из когда-либо созданных (то есть ваш, доктор Вальд), включая сотни тысяч, которые будут существовать в Галактике в двадцать четвертом веке, бесчисленные миллионы, созданные в тридцатом веке, и так далее. Сигнал Дирака — это одновременный прием каждого из посланий Дирака, которые когда-либо были или будут посланы. Между прочим, общее количество этих посланий ограниченно и сравнительно невелико. Даже если вы разобьете каждое послание на отдельные «биты», их будет намного меньше действительно больших определенных чисел, например количества электронов во Вселенной.
— Конечно, — воскликнул доктор Вальд. — Конечно! Но, мисс Лье… как вы настроились на индивидуальные послания? Мы пробовали дробные позитронные частоты и зашли в тупик.
— Я даже не знала, что дробные позитронные частоты существуют, — призналась Дана. — Нет, это просто — так просто, что удачливый дилетант вроде меня может добиться успеха. Вы улавливаете отдельные послания из сигнала с помощью отставания времени. Все послания приходят в одно и то же мгновение, в мельчайшую из существующих временную долю, иногда называемую «хрононом».
— Да, — заметил Вальд. — Это время, требующееся электрону, чтобы перейти с одного квантового уровня на другой. Это особенность измерения времени по Пифагору.
— Спасибо. Очевидно, никакой обычный физический приемник не может реагировать на столь краткое послание, по крайней мере, именно так я сперва подумала. Но так как в самом аппарате есть реле, переключатели, различные формы обратной связи и тому подобное, то сигнал приходит к выводящему концу в виде сложной пульсации, которая «расплескалась» вдоль временной оси на целую секунду или более. Вы можете усилить этот эффект, записывая «расплесканный» сигнал на высокоскоростную ленту таким же образом, каким записывали бы любое событие, которое хотели бы изучить в замедленном движении. Затем вы настраиваете различные параметры в вашем приемнике, чтобы увеличить одну остановку и уменьшить остальные, а с помощью подавляющей шум техники убираете фон.
Тор Вальд нахмурился.
— После всего проделанного у вас бы все равно оставались сильные искажения. Вам бы пришлось подбирать сообщения…
— Как я и делала; небольшая лекция Робина об ультракоротких волнах навела меня на эту мысль. Я поставила перед собой цель выяснить, каким образом канал ультракоротких волн переносит так много сообщений одновременно, и обнаружила, что вы отбираете поступающую пульсацию каждую тысячную секунды и передаете на один короткий высокий сигнал только тогда, когда волна определенным образом отклоняется от среднего значения. Я не особо верила, что это сработает с сигналом Дирака, но, как оказалось, сработало так же успешно: 90 процентов оказались такими же понятными, как первоначальная передача, прошедшая через подавляющее устройство. Конечно, я узнала из сигнала уже достаточно, чтобы привести свой план в исполнение, но теперь любое голосовое сообщение в нем было доступным и кристально ясным. Если же вы подберете три коротких сигнала каждую тысячную секунды, вы даже можете уловить музыку (слегка искаженную, но достаточно четкую, чтобы понять, какие инструменты играют), а это самая точная проверка средств связи.
— Возникает один вопрос, не совсем относящийся к теме, — сказал Вейнбаум, для которого технический разговор становился слишком сложным. — Дана, вы говорите, что знали направление, которое примет эта беседа, но она не записывается, и я не вижу причины, по которой какое-либо ее резюме было бы впоследствии передано Дираком.
— Это правда, Робин. Однако, когда я уйду отсюда, я сама отправлю такое резюме, с помощью собственного Дирака. И это не подлежит сомнению, потому что я уже получила послание из сигнала.
— Другими словами, вы собираетесь позвонить самой себе — в прошлое.
— Именно, — ответила Дана. — Это не настолько полезная техника, как вы могли подумать вначале, потому что опасно делать подобные передачи, пока события все еще развиваются. Вы можете «сообщить детали назад» только после того, как данная ситуация подошла к завершению. Зная, однако, что, используя Дирак, вы имеете дело со временем, вы можете добиться некоторых очень странных вещей от этого прибора.
Сделав паузу, она улыбнулась.
— Я слышала, — живо продолжила она, — голос президента нашей Галактики из 3480 года, провозглашающего объединение Млечного Пути и Магелланова облака. Я слышала командира межзвездного крейсера, путешествующего с 8873 по 8704 вокруг планеты Ханшера, которая вращается вокруг звезды на краю NGC 4725. Он взывал о помощи через одиннадцать миллионов световых лет, но о какой помощи он просил или будет просить, остается за пределом моего понимания. И ещё многое другое. Когда вы будете проверять мои слова, вы тоже услышите всё это и тоже изумитесь свойствам времени.
Вейнбаум и Вальд уже казались изумлёнными.
Её голос слегка помрачнел:
— Большинство голосов в сигнале Дирака взывают о помощи, а вы услышите их за десятилетия или столетия до того, как их обладатели попадут в беду. Вы будете чувствовать себя обязанным ответить на каждый призыв и постараться помочь. И, слушая следующие сообщения, вы будете говорить: «Добрались ли мы — доберёмся ли мы туда вовремя? Поняли ли мы вовремя?»
И вы не будете ни в чем уверены. Вы узнаете будущее, но большую его часть просто не поймете. Чем дальше в будущее вы начнете
