перевоплотясь в человека, собирающего то ли бутылки, то ли предметы, которые можно куда-нибудь сдать. Пусть за мелочь. У Баскака даже сумка в руке оказалась. В машине майор не видел ее. Наверное, держал в кармане, но как догадался взять ее с собой? Интуиция? Может быть! Но рассуждать на пустую тему у Гончарова просто не было времени. Он включил заднюю передачу и начал медленно подавать назад, пока не нашел проулок, напротив которого развернулся и поехал к улице Маршала Конева.
Власенко, прослушивающий и записывающий недавно состоявшийся крайне интересный разговор Карла Густавовича с неким Валентином Савельевичем, некоторое время слушал тишину. Вернее, эфирную тишину. В квартире 242 дома 38.
Неожиданно издал сигнал вызова сотовый телефон. Прапорщик взглянул на дисплей. Странно, номер, высветившийся на мини-экране, принадлежал Антонине Сергеевне, матери Надежды. А он запретил ей звонить. Значит, произошло что-то неординарное? Прапорщик ответил:
– Слушаю!
– Петя?
– Надежда? Что-то случилось?
– Да! Но сначала, как ты?
– Я в полном порядке, давай выкладывай, что произошло у тебя.
Женщина рассказала, что утром, выйдя из дома в магазин, встретила тех парней, что требовали у нее деньги за сдачу квартиры.
– Они сказали, Петь, что обстановка изменилась, и деньги им нужны немедленно, месяц ждать не могут.
– Дальше?
– Ну что дальше. Сказали, чтобы приготовила пять тысяч к вечеру 28-го числа.
– К понедельнику?
– Да!
– Время и место встречи указали?
– Нет, сказали, что перезвонят!
Прапорщик на секунду задумался, затем сказал:
– Вот что, позвонят, скажи, что будешь ждать их в квартире на улице Жукова, в той самой, из-за которой эти придурки наехали на тебя, в 18.00! Заикнутся о милиции, ответишь: не дура, сама все понимаю, но отдам только половину запрошенной суммы. И этого достаточно. Заодно, мол, обговорите дальнейшее «сотрудничество». И будь, пожалуйста, пожестче с ними! Две с половиной штуки – и ни цента больше. Или вообще ничего, пусть сами обращаются к ментам. На этом разговор прекрати. Будут звонить, не отвечай! Тебе ясно?
Надежда ответила:
– Ясно-то ясно, но что потом? А если они моих девочек на улице перехватят?
– Из дома эти дни, до встречи, никому не выходить! В 17.00 понедельника ты должна быть в квартире. Попроси какую-нибудь подругу сопровождать тебя до улицы Жукова, свою «Ауди» со стоянки не бери, воспользуйся общественным транспортом, никаких такси. Я встречу тебя в подъезде. Так что твоя задача без происшествий добраться только до дома. Остальное моя работа!
– Что ты имеешь в виду?
– То, что решу все твои проблемы!
– Ты уверен?
– Тебе больше нечего сказать мне? Только задать, извини, совершенно неуместный вопрос?
После недолгой паузы Надежда произнесла:
– Мне есть, что еще сказать тебе.
– Так говори!
– Я соскучилась.
– Вот это уже лучше! Все?
– Петь, я, наверное, полюбила тебя. Глупо, да?
– А что в нашей жизни не глупо? Вот я тоже чувствую, ты мне небезразлична. Но об этом поговорим позже. Обещаю, у нас будет достаточно времени, чтобы разобраться в своих чувствах. А сейчас, извини, у меня работа!
– Да, да, Петь, конечно! До встречи двадцать восьмого июня!
– До послезавтра, дорогая, и помни: все, что я тебе сказал насчет порядка ожидания встречи, а главное о том, КАК и когда следует подойти к дому на Жукова.
– Я не забуду!
– Вот и хорошо! Целую! Пока!
– Пока, Петь!
Прапорщик отключил мобильник как раз в тот момент, когда на площадке остановилась «Нива» Гончарова. Майор видел, как Власенко с кем-то разговаривал по телефону. И этим кем-то наверняка являлась его Надежда. Да, судя по всему, попал Влас на любовном фронте крепко. Как это обычно бывает на войне, когда события развиваются непредсказуемо и стремительно, путая всю ранее выработанную на
