О том, что боевая сила армии УД на поверку оказалась во многом фикцией, уже говорилось выше — умирать за Скоропадского украинское офицерство (насколько оно было «украинским», мы видели выше) отнюдь не стремилось, и многие части гетманской армии переметнулись к Петлюре или разбежались (а тысячный отряд под командованием генерального хорунжего И. М. Васильченко[338] с боями ушел из Екатеринослава в Белый Крым, за 34 дня преодолев 500 верст). Единственной реальной опорой гетманской власти в Киеве волей-неволей оказались те самые русские добровольческие дружины, которые формировались начиная с лета. И то они готовы были воевать не за Скоропадского, а против Петлюры. Офицеры этих дружин открыто носили русскую форму и погоны, в городе появилось множество плакатов «Героем можешь ты не быть, но добровольцем быть обязан!». 31 октября газета «Голос Киева» опубликовала приказ о переходе всех войск на территории России в подчинение Добровольческой армии, что вызвало в городе настоящий ажиотаж, всюду появились русские флаги, а добровольческие дружины объявили о своем подчинении Деникину. Впрочем, сам он заявил, что такого приказа не отдавал. В такой обстановке гетману ничего не оставалось, кроме как санкционировать официальную деятельность Киевского центра Добровольческой армии под командованием генерала от инфантерии П. Н. Ломновского. С 25 ноября в этом центре начал служить и Н. Э. Бредов. Первым делом Ломновский отдал приказ, предписывавший всем русским офицерам Киева считать себя частью Добровольческой армии, что повлекло конфликт с гетманским главнокомандующим генерал-лейтенантом князем А. Н. Долгоруковым[339]: тот приказал арестовать Ломновского. И хотя конфликт разрешился за несколько часов, он тут же стал достоянием обывателей и произвел сильное деморализующее воздействие на защитников Киева.
В обстановке хаоса, нервозности предстоящей эвакуации и непонятных линий подчинения удержать Киев от стремительно наступавших мятежников было невозможно. Немногочисленные офицерские дружины и сохранившие верность гетману части армии УД были разгромлены на подступах к городу, а А. Н. Долгоруков отдал поспешный, близкий к паническому приказ о капитуляции и бежал в Одессу вместе с офицерами своего штаба. Гетмана вывезли из Киева под видом раненого германского офицера. 13 декабря последние защитники Киева — офицеры русских добровольческих дружин — сложили оружие, а на следующий день в город ворвались петлюровцы. Именно этот период описан Булгаковым в «Белой гвардии», и эта книга прекрасно дает понять, в какой атмосфере жила семья Бредовых в это время.
Нет сомнения, что у Николая Эмильевича, пожелай он этого, были возможности нажать на нужные рычаги и эвакуироваться вместе с немцами, как это сделали сам Скоропадский и десятки высших офицеров из его окружения. Но делать этого Бредов не стал, у него была четкая гражданская позиция. После захвата Киева петлюровцами он, как и другие офицеры Киевского центра, не пострадал. Французский консул Э. Энно, находившийся в Одессе, направил на имя Директории ультиматум, требующий предоставить киевским «добровольцам» гарантии безопасности. Тем не менее за то, что эти гарантии будут соблюдаться, поручиться не мог никто. Оставалось одно — уезжать на Дон, в Добровольческую армию.
Это рискованное путешествие завершилось успешно. По прибытии в Екатеринодар 24 января 1919 года Генерального штаба генерал-лейтенант Н. Э. Бредов был зачислен в резерв чинов при штабе главнокомандующего Вооруженными силами Юга России. В Добрармии Николай Эмильевич после долгого перерыва наконец встретился со своим младшим братом Федором. Тот также выбрал военную карьеру, окончил Павловское военное училище и Николаевскую академию Генштаба, служил в лейб-гвардии Финляндском полку и Иркутском военном округе. В 1915 году Генерального штаба подполковник Федор Эмильевич Бредов был взят в плен вместе со всем гарнизоном крепости Новогеоргиевск. И вот теперь оба брата увиделись на Дону. Забегая вперед скажем, что полковнику Ф. Э. Бредову была суждена яркая карьера в рядах Белого дела — долгое время он возглавлял штаб 3-й пехотной (Дроздовской) дивизии, а 17 августа 1920 года стал начальником штаба 2-го армейского корпуса Русской армии П. Н. Врангеля, причем рядом с отцом воевал и его сын, подросток-кадет Ростислав.
Ждать настоящего дела Бредову пришлось достаточно долго. Лишь 26 июня 1919 года А. И. Деникин назначил его на должность начдива 7-й пехотной дивизии Кавказской армии П. Н. Врангеля. Эта дивизия была сформирована 31 мая как 7-я дивизия, а 3 июня была переименована в 7-ю пехотную. У этого соединения была интересная предыстория. В конце января 1919 года в занятой французами Одессе генерал-майор Н. С. Тимановский сформировал Отдельную Одесскую стрелковую бригаду для защиты города от красных. В конце марта бригада отступила в Бессарабию, а оттуда в конце апреля была перевезена в Новороссийск. На ее базе и развернули 7-ю дивизию, в составе которой находилось много закаленных боями под Одессой офицеров и солдат.
Как и большинство соединений белых армий, дивизией вверенная Бредову часть могла считаться лишь номинально, поскольку в ней числилось 4653 человека, то есть меньше полка по штатам 1914 года. Впрочем, довоенные рамки давным-давно остались в прошлом. В состав дивизии входили Сводный полк 4-й стрелковой дивизии, Сводный полк 15-й пехотной дивизии (эти названия напоминали о соединениях, стоявших в Одессе до революции), 42-й пехотный Якутский полк, запасной батальон, 7-я артиллерийская бригада и 7-я инженерная рота. Начальником штаба дивизии был полковник Г. А. Эверт[340], как и Бредов, служивший ранее в гетманской армии.
Тридцатого июня 1919 года началась переброска дивизии под Царицын. К этому времени город уже три дня безуспешно штурмовала Кавказская армия П. Н. Врангеля, которая не могла сломить оборону мошной группировки красных под командованием Л. Л. Клюева[341] (21 тысяча штыков и сабель, 119 орудий). Но появление под стенами города свежей, хоть и небольшой дивизии Бредова, пяти бронепоездов и 17 танков изменило обстановку. «Начали прибывать первые эшелоны 7-й дивизии, — вспоминал П. Н. Врангель. — Вид частей порадовал меня. Полки были отлично одеты в английскую форму хаки и металлические шлемы. Люди выправлены, в частях большой процент кадровых офицеров. Начальник дивизии генерал Бредов был чем-то задержан в Ростове, и во главе дивизии стоял полковник Непенин»[342]. Выправка солдат и высокий воинский дух, царивший в 7-й дивизии, запомнились и генералу П. С. Махрову: «Эшелоны приходили в полном порядке. Солдаты поражали своей дисциплинированностью и внешним видом. Все они были одеты в новое английское обмундирование».
В ночь на 12 июля дивизия атаковала город в составе
