Дальнейшие события могли развиваться по двум сценариям. Поскольку к единому мнению историки не пришли, приведем здесь обе версии в максимально реконструированном виде.
Версия первая. Усыпленного хлороформом Кутепова вывезли из Парижа в северном направлении. Между 16 и 17 часами машины выехали на нормандское побережье в районе курортного городка Кабур. Из первого автомобиля вышел высокий мужчина с военной выправкой, затем второй, постарше, и полицейский; из второй машины — коренастый молодой человек с запачканным лицом и молодая брюнетка в бежевом пальто. Совместно они достали из первой машины «тело мужчины, одетого в темный костюм, вся верхняя часть которого, включая голову, завернута в шаль или одеяло коричневого цвета»[612]. Женщина и полицейский уехали, а мужчины погрузили тело в спрятанную в бухте моторную лодку, сели туда сами и направились к горизонту, где виднелся силуэт парохода (как выяснилось позже — советского «Спартака», который 25 января вышел из Гавра, 27-го был в Антверпене, а затем ушел в Ленинград). По другой версии той же сцены, в лодку сели трое мужчин и женщина в бежевом пальто, а лжеполицейский и оба водителя уехали.
Однако сердце Кутепова не выдержало чрезмерной дозы наркотика, и он скончался на борту «Спартака», по пути в Ленинград. Его тело было привезено в Москву и кремировано в присутствии высших чинов ОГПУ, включая Г. Г. Ягоду[613], причем до этого был составлен подробный протокол с описанием тела и особых примет Кутепова.
Существует вариант той же версии, согласно которой Кутепова вывезли в Марсель и умер он на пароходе в Черном море, в ста милях от Новороссийска. Именно эта версия была озвучена в советской газете «Неделя» в 1989 году, и это была первая публикация о гибели генерала в СССР. Под ней стояла подпись «Л. Михайлов». В научной литературе не раз высказывалось предположение, что это был псевдоним ныне известного журналиста, писателя и телеведущего Л. М. Млечина. В беседе с автором этих строк Л. М. Млечин подтвердил это предположение, а в 2017 году подтвердил его и на страницах книги «Плевицкая», изданной в серии «ЖЗЛ»[614]. Однако все же сомнительно, что похитители везли Кутепова через всю Францию на юг, в большой порт, тогда как относительно недалеко от Парижа есть нормандское побережье со множеством пустынных мест.
Так или иначе, Кутепов действительно вполне мог погибнуть от действия хлороформа, причем не на пароходе, а значительно раньше. Хлороформ действует очень быстро: через 10–12 минут подачи 3–4-процентного раствора наркотика наступает передозировка, а если после этого не прекратить подачу, то остановка сердца. Вряд ли Кутепова собирались убивать, цель состояла не в этом. Похитители скорее всего просто плохо разбирались в действии хлороформа (иначе не смачивали бы тряпку вторично) и/или не знали о том, что организм Кутепова не переносит наркоза. Автор наиболее обстоятельных на данный момент исследований на тему противоборства РОВС и ОГПУ В. И. Голдин пишет, что «из-за тяжелого фронтового ранения в грудь… <…> организм не мог вынести анестезии»[615], однако, как мы помним, на Великой войне Кутепов не получал ранений в грудь, он был ранен в ногу, пятку и пах. А вот отрицательная реакция на наркоз у него действительно была. Сохранились воспоминания о том, как Александр Павлович навещал супругу в больнице сразу после перенесенной ею операции и как ему стало плохо от запаха хлороформа. Так что «ранение в грудь» даже не требовалось. При таком раскладе Кутепов мог умереть в машине около 11 часов 10 минут 26 января, и на борт судна в таком случае доставили уже его труп.
Версия вторая. В машине Кутепов оказал сильное сопротивление и уже почти одолел одного из похитителей, но лжеполицейский — французский коммунист Онель, — увидев, что ситуация выходит из-под контроля, убил генерала ударом ножа в спину. После этого тело отвезли в гараж, расположенный в небольшом городке Леваллуа-Перре, что рядом с Парижем, обыскали, бросили в яму и залили ее цементом (вариант: растворили тело в концентрированной кислоте). Сейчас на этом месте стоят многоэтажные жилые дома. Эту историю перед своей смертью в 1978 году брат Онеля Морис рассказал французскому журналисту Жану Элленстайну.
Существуют также свидетельства очевидцев, якобы видевших Кутепова в СССР. Так, супруга внука генерала И. В. Кутепова сообщила автору этих строк о некоем человеке, который узнал Александра Павловича в коридоре Лубянки и потом рассказал об этом его сыну. Но, увы, никаких данных, подтверждающих, что генерал был вывезен в СССР живым, не существует. Так или иначе, Кутепов пал в неравном бою — последнем бою своей Гражданской войны. Пал, как тысячи ее безвестных участников — в окружении, без могилы, надгробного камня, прощальных слов над гробом. В бою за РОССИЮ, которую он любил больше собственной жизни.
Кто именно участвовал в похищении Кутепова?
Этот вопрос все еще остается дискуссионным, так как все связанные с делом материалы, хранящиеся в российских ведомственных архивах, по сей день недоступны для исследователей. Но путем изучения многочисленных открытых источников, зачастую противоречащих друг другу, можно все же со значительной долей уверенности назвать имена этих людей. В серо-зеленом «Альфа-Ромео» ехали Яков Исаакович Серебрянский, Сергей Васильевич Пузицкий, французский коммунист Онель и французский водитель по имени Жильбер. В такси «Рено» ехали, по одной версии, атташе по культуре советского полпредства во Франции Владимир Борисович Янович (он же Захар Ильич Волович и Захар Михайлович Якович), его жена Александра Иосифовна и водитель Николай Иванович Демиденко; по другой версии — Демиденко, члены группы Я. И. Серебрянского Руперт Людвигович Эске (он же Иван Иванович Рачковский) и Андрей Николаевич Турыжников. Среди лиц, причастных к похищению и обеспечивавших операцию, упоминаются также второй секретарь полпредства Лев Борисович Гельфанд, агенты ОГПУ Ролан Аббиа, Андрей Фехнер и Эфраим
