Если я вновь пересеку туманную полосу, куда попаду?
Муравьи явно переоценивают мой аппетит, я не осилил и четверти корзины. Пока я размышляю, слушаю музыку и в процессе сокращаю объём лакомства, наступает конец дня. Отставив корзину, я залезаю в спальник и почти сразу засыпаю. Устал.
В кои-то веки надеялся поспать безмятежно в хорошо охраняемой муравьиной крепости – от самих муравьёв подвоха я почти не ожидаю, а от внешних угроз многолапые бойцы прикроют, – но вновь вмешиваются высшие силы, и я слышу…
«Рождённые в темноте – останутся в темноте. Рождённые в свете – щурятся темноте… Рождённому идти не стоит забывать, для чего он рождён, даже если для этого придётся забыть, кто он такой… Ты отвлёкся от выполнения своей основной миссии! Главная цель не здесь. Туда, куда нужно дойти в конечном итоге, путь долгий, но если ты будешь так часто подвергать свою жизнь опасности, навряд ли дойдёшь, даже с учётом потенциала, который в тебе заложен. Приспосабливайся, взаимодействуй, развивайся…»
«Э-э, извините, что помешал! – внезапно откуда-то вторгся совершенно новый, другой голос. – Не хотелось подслушивать, просто не ожидал, что появлюсь в момент приватной беседы. Но я по экстренному вопросу. В связи с этим прошу сейчас оставить меня один на один с человеком… Прекрасно…»
…Посторонний, вмешавшись, сам того не ведая активизирует некую систему безопасности моего разума. В ответ на него обрушиваются потоки разочарования, непонимания, неопределённости своего места в этом мире. Направленный шквал эмоций, хранимых человеческим подсознанием и в любую секунду готовых выплеснуться наружу. Применение их в застенках разума, всех в большом объёме и целенаправленно, заставило пошатнуться укоренившийся баланс.
У меня в голове происходит сбой. Сначала я вижу и слышу просто «серый шум». Потом неожиданно узреваю себя самого, спящего, метров с двух сверху; ракурс взгляда поднимается ещё выше и выше, и вот я уже вижу округу с высоты птичьего полёта, физически продолжая находиться в человеческом теле… А непрошеный гость, этакий хитрец, ретируется, как только на него хлынул ударный поток, в последний момент ускользает из разгорающегося пожара!
Но как только у меня внутри гасится мысленное пламя и подсознание более-менее успокаивается, я возвращаюсь вниз, и этот новый собеседник тоже.
Вообще у меня подобный сбой в мозгах уже случался, когда впервые послышались голоса, уже ставшие «родными». Но тогда это было не настолько ошеломительно, сейчас же нежданное вмешательство дополнительного собеседника одним махом вышибло равновесие. Силён, однако!
«Итак, продолжим…» – скорее сообщает, чем спрашивает он. Я чувствую, как сваи в моей голове вибрируют, ходят ходуном и распадаются на части. Отвечаю враждебному существу просто криком, мощнейшей концентрированной волной, разумеется, ментальной, которую он тем не менее принимает, даже не «покачнувшись».
Комментирует:
«Н-да, не такой приём я ожидал… Но тебе всё равно придётся меня выслушать. Иначе с птицами ничего не выйдет!»
«С какими… птицами?» – отвечаю мысленно, растерянно. Поглощённый внутренней схваткой подсознания и сознания, я отставил за ненадобностью события и переживания, которые сменялись снаружи. Но память подсказывает ответ на вопрос. Не зря же я собирал информацию.
Незваный собеседник, которому удалось прервать мой контакт с «инструктирующим голосом», не таит факта, что он один из тех самых муравьёв, считающихся исчезнувшими, приверженцев концепции «открытого неба». Находится ли он где-то на огромном расстоянии от меня, или витает в воздухе бесплотным призраком, пока ещё непонятно. Контактёр назначает мне встречу через два дня и показывает место, где мне и спутникам, оставшимся со мной к тому моменту, нужно будет находиться.
Сообщив об этом, он прерывает связь, и остаток ночи, мягко говоря, испорчен. Спать я уже не могу, впрочем, в данный момент оно и хорошо, не придётся дослушивать нотации «инструктора» об отклонении от миссии. Я и сам знаю, толку-то констатировать очевидное…
Когда брезжит рассвет, я присоединяюсь к Цепкому, Бравому, Бегунье и Мастакам. Всё моё снаряжение мне вернули, я полностью экипирован и вооружён. Мы отправляемся в дорогу.
Бравый в группе идёт авангардным, мы с Цепким за ним, Мастаки замыкающими. Бегунья держится на добрую полусотню метров спереди, выполняя обязанности разведчицы. Женские особи у муравьёв меньше размерами, примерно с десятилетнего человеческого ребёнка, и существенно более шустрые. Завидев какую-нибудь опасность, она предупредит.
В таком порядке мы добираемся до подножия скальной гряды примерно к полудню, когда уже вовсю сияет солнце. Сначала мы отдаляемся от самого города; потом долго идём засаженными полями, тянущимися на километры, где ряды выращиваемого злака разделяются меж собой узенькими тропинками, а сами растения выше роста человека или муравья; далее спускаемся в подземный ход и проходим некоторое расстояние понизу; вылезаем наверх у самой кромки тумана, «срезав» путь.
Нам даже фартит не повстречаться возле млечной завесы с жуками-злыднями, хотя мы к этому готовы. Уже когда отходим от зависшего тумана, сталкиваемся с тремя панцирными – габаритными сухопутными черепахами. Они неповоротливы, но кровожадны и злобны. Причём заходят с фланга. Бегунья как-то проскочила вперёд, а вот нам, основной группе, не повезло сойтись с монстрами. В схватке мы побеждаем и обходимся без потерь, но измотаны страшно, и утекло много драгоценного времени.
Вымахавшие до размеров мусорного бака черепахи, как мне сообщают спутники, тоже в каком-то смысле разумны, но на конкурентоспособную муравьям цивилизацию не претендуют, они немногочисленны, телепатией не владеют, а обитают преимущественно в пещерах у подножий скал.
Панцири у них окрашены серым, а потому неподвижную черепаху, целиком спрятавшуюся «в домик», вполне можно спутать с какой-нибудь глыбой, которых до фига и больше разбросано по округе. В горах же случаются обвалы, и тяжеловесные гостинцы долетают сюда, к подножию.
Когда мы преодолеваем последние шаги к подножию, солнце не пригревает, а печёт. Видимо, оно вознамерилось иссушить в нас последние капли жизненного сока.
Я отправляю ментальный посыл напарнику:
«Эй, Цепкий, ты ещё не превратился в шашлык?»
«Не-ет…»
Судя по тому, как вяло и тихо звучит ответ, жара пагубно воздействует и на муравьёв.
«Не угасай, приятель! Ты же не хочешь склеить ласты ещё до начала главного испытания?»
Я подбадриваю солдата, хотя у самого уже заплетаются ноги.
«Стара-аюсь…»
Как только мы добираемся к подошве ближайшей горы, Бравый падает и лежит без движения. Помедлив в раздумье, я решаюсь вколоть ему дозу адреналина из аптечки, и боец вскакивает. Подействовало, надо же! Главное, не убило. В награду я жадно прикладываюсь к ёмкости с водой, вдоволь пьют и спутники.
Переведя дух в тени, мы начинаем подъём.
Предварительно, ещё в городе, я разобрался, что и как с альпинистским
