В группе мужчин, обсуждавших что-то с губернатором, раздался смех, затем от неё отделилась горстка людей во главе с Бескудниковым, направилась в сторону Дворцовых ворот.
Калёнов и Ева оказались у них на пути, но не сдвинулись с места.
Один из телохранителей начальника СК заторопился к ним, вытягивая вперёд руку:
– Пропустите, пожалуйста.
Калёнов отступил, Ева не обратила на парня внимания.
– Афанасий Всеволодович.
Бескудников услышал, поискал спрашивающего, заметил Еву. Глаза генерала обрели глубину узнавания.
– Да, слушаю. Вы…
– Ева Лузгина, мы встречались в Машприборе в январе.
– Ах да, помню.
Процессия остановилась.
Ева оглянулась.
– Поздоровайтесь, полковник.
Калёнов вышел вперёд.
– Добрый день, товарищ генерал.
– Э-э…
– Калёнов Максим Олегович. Мы тоже встречались, но тогда вы ещё не были генералом.
– Кажется, вы были знакомы с моим отцом…
– Приходилось встречаться в Калининграде.
– Рад встрече. – Бескудников протянул руку. – Какими судьбами? Заинтересовались фестивалем?
– Нам надо поговорить.
Брови начальника Следственного комитета изогнулись.
– О чём?
– Это конфиденциальная информация.
Бескудников оглядел лицо Калёнова, перевёл взгляд на Еву, обратно, помолчал.
– Предлагаю встретиться завтра у меня в…
Калёнов качнул головой:
– Дело не терпит отлагательств.
– Афанасий Всеволодович, нас ждут, – нервно сказал какой-то толстячок с редкими волосиками на макушке.
– Всё это так неожиданно…
– Неожиданное всегда происходит чаще, чем ожидаемое, – улыбнулась Ева. – Поверьте, информация исключительно важна.
– Хорошо, – после недолгого молчания согласился Бескудников. – Если это не займёт много времени.
– Мы отнимем у вас не больше десяти минут.
Бескудников осмотрелся.
– Здесь неудобно…
– Предлагаем посидеть у вас в машине, если не возражаете.
– Потеряем ещё минут пять…
– Зато будем уверены, что наш разговор останется между нами.
Бескудников кинул взгляд на группу министра культуры, которая подходила к подиуму с микрофонами и телекамерами, бросил:
– Я сейчас.
Начальник Следственного комитета подошёл к министру, окружённому свитой чиновников, поговорил с ним, вернулся.
– Идёмте.
Телохранители генерала довольно умело взяли его в кольцо, и вся группа двинулась к Дворцовым воротам.
Калёнов отстал, проговорил, почти не двигая губами:
– Седьмой, вариант «А».
– Поняла, – ответила Ядвига, появившаяся за спинами «римских легионеров».
Вышли за пределы территории заповедника, приблизились к машинам правительственных делегаций.
– С чем это связано? – остановился у чёрного «Мерседеса» Бескудников.
– Мы вам всё объясним.
На широкоскулом лице начальника СК отразилась внутренняя борьба: он уже пожалел, что согласился выслушать, в сущности, незнакомых людей.
– Говорите.
– Посмотрите вверх.
– Что? – не понял Бескудников.
– Посмотрите вверх.
Генерал поднял голову.
Погода стояла великолепная, было не жарко, лёгкий ветерок приносил из лесов и полей запахи цветущих трав и цветов, по синему небу плыли лёгкие облачка, и тишина вокруг стояла такая благостная, что хотелось лечь в траву на спину и смотреть в бездонные небеса. Нарушали тишину только птичьи голоса да тонкий, едва слышный звон.
– Ничего не вижу…
– Прямо над нами.
Бескудников приставил ладонь козырьком ко лбу, напряг зрение, с трудом разглядел в небе чёрную точку.
– Жаворонок…
– Беспилотник.
Телохранители, услышав это слово, переглянулись, начали вертеть головами, сделав движение к объекту охраны.
– Беспилотник? – удивился Бескудников. – Наверно, местная охрана побеспокоилась…
– Это не их дрон.
– А чей?
– Давайте сядем в машину.
Бескудников почесал за ухом, не спуская глаз с аппарата, зависшего на высоте сотни метров, кивнул командиру отряда телохранителей:
– Работайте.
Телохранители перестроились, двое из них открыли задние дверцы «Мерседеса» с двух сторон, самый крупный полез было на место переднего пассажира, но Калёнов остановил парня:
– Вы останетесь снаружи.
Парень посмотрел на Бескудникова.
– Товарищ генерал…
– Останься.
– Но…
– Виктор!
– Слушаюсь. – Парень хмуро отступил.
– Он тоже пусть выйдет, – указал Калёнов на водителя.
Бескудников сделал понятный жест, и водитель – приличного возраста, седоватый, но по-спортивному подтянутый – освободил водительское кресло.
Сели: Бескудников и Калёнов сзади, Ева впереди.
– Вы меня заинтриговали, Максим… э-э…
– Олегович.
– Дронами обычные люди не пользуются.
– Такова специфика ситуации.
– Рассказывайте, только покороче, у меня действительно намечены встречи.
Калёнов вытащил из внутреннего кармана куртки планшет, свёрнутый вчетверо как лист бумаги, развернул, включил.
– Читайте.
Бескудников хмыкнул, устроил планшет на коленях, начал читать.
Калёнов встретил взгляд Евы, обернувшейся через спинку пассажирского сиденья. В глазах женщины читались не сомнения и страх, как можно было ожидать, а сочувствие и весёлый вызов. Сочувствие относилось к самому Калёнову, признавшемуся, что он жалеет о своём согласии работать в ГОН, весёлый вызов – к ситуации, которая могла развиться совершенно непредсказуемым образом. У них был план «Б» на случай, если Бескудников поведёт себя как оскорблённая в лучших чувствах красна девица, но устраивать показательные бои с охраной начальника СК они не собирались.
Бескудников изучал материал несколько минут, изредка возвращаясь к первой или второй странице текста.
Калёнов посочувствовал ему: данные были не из приятных, по сути, обвинялись в преступлениях не только непосредственные исполнители, но и высокопоставленные чиновники, а главное – сотрудники правоохранительных органов, и человеку, вращавшемуся среди них, было трудно принять решение.
Бескудников перестал читать, застыл, глядя перед собой.
Калёнов ожидал всего, в том числе взрывного выражения недоверия к собранному компромату или иной негативной реакции, всплеска гнева или раздражения, но Бескудников отреагировал по-другому.
Вскинул глаза на Калёнова, пожевал губами.
– Кого вы представляете, Максим… э-э… Олегович? Вы ведь не из «конторы», насколько я понимаю.
– Если
