Невероятная личина с длинной бородой, но без носа, с горизонтальной полосой на лбу, щетинистыми бакенбардами и мохнатыми ушами торчком зыркала круглыми глазами на оторопевших зрителей, застывших на грани света и тьмы.
Широкие лапы с когтями грозили ухватить каждого, кто бы рискнул оказаться на пути. Человеческие ноги разрывались пополам чёрной коленной чашечкой, расплывались и рябили вертикальными белыми и чёрными полосами, навевая мысли о костях. Конский хвост, чёрно-белый под тон остальному телу, мотался в такт птичьим прыжкам.
Зрители вытягивали шеи и шарахались прочь от фантастического существа, раскачивались и непроизвольно повторяли его движения. Незабываемый танец, неповторимый образ останутся в памяти свидетелей, будут ещё долго будоражить их воображение…
УликиФантазия людей безгранична. Вырвавшись из оков животной жизни, приобретя способность комбинировать, изобретать и сочинять, люди всецело предались новым занятиям. О буйстве их воображения мы можем судить по произведениям искусства.
Одна из величайших галерей каменного века – пещерная система Энлине и Труа Фрер. Чего тут только нет! Бизоны и мамонты, лошади и олени, медведи и львы, даже совы и кузнечики – местами поодиночке, местами плотными стадами – несутся по сводам, внимательно смотрят со стен, прыгают по обломкам костей. Но, без сомнения, жемчужина всего комплекса – поразительная фигура, частично гравированная, частично нарисованная в самом дальнем конце самого дальнего зала. Это фигура шамана, одетого в маску с оленьими рогами, раскрашенного полосами и с конским хвостом. Он выгнулся в ритуальном танце, сложив согнутые руки в виде звериных лап, откинув голову.
Самое интересное, что находка эта не единична! На сланцевой плитке из Лурда нацарапан почти полный аналог, только с лицом в профиль и с большим носом, но тоже с полосами на теле, конским хвостом и оленьими рогами. Положение рук у шамана из Лурда непонятно, они вроде бы прикрыты шкурой, но сложное пересечение линий допускает разные интерпретации. Изображение найдено в самом дальнем углу нижней пещеры, на стене с сотнями животных, большинство из которых показаны с копьями в боках, другие окружены или покрыты знаками «Р» – как в Ниа, Альтамире и Тюк д’Одюбе. Связь с охотничьей магией почти несомненна. На дне верхней галереи, доступ к которой труден и опасен, нанесены большие красные знаки, подобные потёкам крови. Гораздо хуже сохранилось изображение в гроте Фонтанэ, но оно тоже почти полностью повторяет «рогатого шамана» из Труа Фрер.
Ещё один колдун вырезан на стене в Габилу, только тут у него на голове бизоньи рога, на руках – копыта, а позади – бизоний хвост. Подобная комбинация была известна и людям из Шове, где на сталактите нарисован вроде бы человек, но с головой бизона.
В Труа Фрер одна из стен украшена странной гравировкой: человек в накинутой на плечи бизоньей шкуре с бизоньей головой, копытами на руках и с хвостом играет на флейте. Перед ним и от него идут двое животных: северный олень и вроде бы тоже северный олень, но с двоящейся головой – плохо прорисованной оленьей и хорошо – повёрнутой к человеку бизоньей. Или же бизонья голова прикреплена к заду переднего оленя? Как часто бывает, линии переплетаются и сбивают с толку. Чьи бы ни были тела и головы, передние ноги обоих животных сложены точно так же, как у шамана с оленьими рогами. На другом изображении из Труа Фрер бизон стоит в человеческой позе на полусогнутых ногах и смотрит через плечо.
Шаманы могли принимать и иной облик: в Холе Фелс и Хёленштейн-Штадель найдено по человеческой статуэтке с головой пещерного льва; в гроте Мэрии в Тэйжа на выпрямителе копий странный безрукий и мохнотелый человечек с головой серны гонится за самкой оленя, а чуть позади два таких же «чертёнка» преследуют лошадь с жеребёнком; в Альтамире нарисованы три человекоподобных существа с вроде бы медвежьими задними лапами, вроде бы человеческими руками и странными головами.
Не только люди мыслились как способные к оборотничеству. Труа Фрер знаменита и животными-химерами: гравированными рядом медведями, один из которых выгнул дугой бизоний хвост, а другой задрал волчью голову в оскале.
ЛитератураBégouën H. Un dessin relevé dans la caverne des Trois-frères, à Montesquieu-Avantès (Ariège) // Comptes Rendus des Séances de l’Académie des Inscriptions et Belles-Lettres, 1920, V. 64, №4, pp. 303–310.
Breuil H. Un dessin de la grotte des Trois frères (Montesquieu-Avantès) Ariège // Comptes Rendus des Séances de l’Académie des Inscriptions et Belles-Lettres, 1930, V. 74, №3, pp. 261–264.
Tymula S. Figures composites de l’art paléolithique européen // Paléo, 1995, №7, pp. 211–248.
48. ХИЛАЗОН ТАЧТИТ.
НА ЗАРЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ
(ИЗРАИЛЬ; 12,2 ТЫС. Л.Н.)
Европейские стоянки конца верхнего палеолита восхищают богатством произведений искусства, примерами первобытной магии, плодами человеческого воображения. Но истинные основы современной цивилизации складывались в это же время на Ближнем Востоке…
Наступил день траура. Наступил день праздника. Всё племя собралось вместе. Некоторые пришли издалека. Нечасто им доводилось сходиться всем в одном месте. И хотя собрались они по печальному поводу, настроение у людей всё равно было приподнятое.
С высокой горы открывался широкий вид на долину. Серо-зелёные склоны, размахнувшись, подобно крыльям, вправо и влево, замерли в горячем воздухе исхода весны. Голубоватые холмы устремлялись один за другим к западному горизонту, туда, где в полудне ходьбы мир кончался. Там расстилалось бирюзовое море, бесконечное и неизменное. Туда вместе с закатным солнцем уходили души умерших.
А путь свой они начинали в погребальной пещере.
Несколько десятков человек собрались на горе, у огромного входа в созданный самой природой храм скорби. Охотники принесли праздничное угощение: целые туши двух взрослых туров и одного телёнка. Женщины расставили корзины, в которых со стуком копошились многие десятки черепах. Газели, зайцы, кеклики и прочие ждали своей очереди в стороне.
Сегодня пришло время похоронить великую шаманку. Многие годы всё племя знало её. Она лечила раны, заговаривала боли, предсказывала несчастья. Дети побаивались её, взрослые удивлялись её способностям. С её смертью сменилась целая эпоха жизни племени.
