— Товарищ капитан второго ранга, разрешите обратиться?
— Что такое?
— Там, это… судно подозрительное. — И далее морпех быстро пояснил: — Ну, вроде рыбаки и все такое — только, думаю, не рыбаки это. Я с батей во Владике на сейнере пару раз ходил, знаю, как сети забрасывают, как тралят… А эти как-то все не так делают, неправильно, в общем!
— Неправильно, говоришь? Вахтенному офицеру докладывал?
— Так точно! Он велел к вам…
— Никонов, твоя епархия — разбирайся. — Меркулов одобрительно кивнул. — Молодец, Кочин! Прямо-таки Зоркий Сокол! В нашем деле бдительность никогда не помешает. Идите, присмотритесь к этим рыбакам… Только незаметно, глаза им не мозольте…
После недолгого скрытого наблюдения за рыбацким суденышком сержант полностью согласился с Кочиным — что-то здесь было не так, и рыбаки ему тоже решительно не понравились. Рожи у них… Да и блики от линз бинокля несколько раз сверкнули — что это они у нас на борту разглядеть хотят? А если это ряженые, то кто они и почему трутся поблизости от русского боевого корабля?..
16
Наметанный глаз бывшего рыбака не обманул Кочина. Действительно, небольшое суденышко, ненавязчиво следовавшее за русским эсминцем параллельным курсом, хотя и старательно изображало из себя рыбацкий сейнер, к настоящим рыбакам отношения не имело ни малейшего. И место для лова было выбрано далеко не самое удачное, и сети смуглые рыбаки с хмурыми и чересчур уж сосредоточенными лицами забросили кое-как…
…Ахмад почесал голую грудь в вырезе вылинявшей майки, посмотрел на циферблат часов, на уже клонившееся к закату солнце и озабоченно произнес, обращаясь к высокому и худощавому мужчине в прорезиненном костюме, сноровисто и привычно вскинувшему на спину плоский короб акваланга:
— Хамзах, ждать мы тебя не станем! И так уж сколько времени под носом у этих русских крутимся… Короче, мы уходим, а ты сделаешь свое дело — и вон к тем островам добирайся сам. Потом, ночью, мы тебя снимем. Все понял?
— Да понял, понял, — недовольным тоном проворчал аквалангист, щелкая металлическими пряжками и нетерпеливо шлепая по палубе резиновыми ластами. — Чемоданчик подай… Да осторожнее ты, а то от этого корыта только пара щепок останется, а заодно и от нас с тобой!
— А неплохая у тебя работа. — В узких глазах Ахмада мелькнула не то насмешка, не то самая обычная зависть дилетанта к профессионалу. — Нырнул, игрушку приладил и плыви себе, вольный как акула, за своим вознаграждением. А оно потикает-потикает, а потом ка-ак саданет — только огонь и брызги! Наверное, красиво под водой выглядит…
— Никогда не видел взрыва под водой, — пренебрежительно хмыкнул Хамзах и покачал головой, прилаживая на груди гофрированные трубки с загубником посередине. — И тебе не советовал бы. Если ты увидел взрыв, находясь там, то, скорее всего, больше ты не увидишь ничего и никогда! В лучшем случае будешь плавать, как дохлая рыбина — вверх брюхом… Да, кстати, о вознаграждении: раз мне придется добираться в такую даль самому, то мою долю надо бы увеличить, о’кей, босс?
— Тьфу, — раздраженно сплюнул под ноги Ахмад и сердито надвинул на глаза длинный козырек своей бейсболки, — только деньги на уме!
— Никогда не плюй на палубу — примета плохая! — злобно сверкнул глазами аквалангист.
— Да ладно тебе… О’кей, о’кей — будет тебе доля. Готов? Ну, давай, удачи тебе, а нам пора сматываться.
Хамзах, прижимая к груди чемоданчик, неуклюже перевалился через невысокий борт и почти без всплеска скрылся под водой. Ахмад же поднес к глазам двенадцатикратный морской бинокль и, осторожно выглядывая из-за палубной надстройки, принялся разглядывать русский эсминец. Вроде бы все нормально: тревогу никто не поднимает, не суетится… Морячки ползают, службу несут. Ну-ну, прохлаждайтесь, ребята, — Хамзах-то уже в пути! А, шайтан, а это еще что?! Толстяк непроизвольно дернулся и отпрянул, прячась за выступом надстройки — с русского корабля какой-то парень в черном берете точно так же рассматривал через бинокль их «сейнер»! Ахмаду показалось, что русский заглянул ему прямо в глаза. Срочно, ни минуты, ни секунды не медля, уходить!
— Эй, вы! — Пират властно окликнул лениво возившихся с заброшенной сетью бандитов. — Быстро вытаскивайте эти дурацкие сети. Бегом, бегом, шевелитесь! Мы уходим…
Никонов опустил бинокль и кивнул в сторону рыбацкого судна, на котором как-то слишком уж резво зашевелились рыбачки, выбирая последние метры длиннющей сети с блестящими стеклянными поплавками, и мерно забормотал двигатель:
— А ведь, похоже, они уходят. Может быть, и правда рыбаки…
— Не, сержант, не рыбаки это, точно тебе говорю, — стоял на своем Кочин. — Сам же сказал, что тот толстый за нами наблюдал. Чего ему тут надо, а?
— Да кто ж его знает, — пожал плечами Никонов. — Интересно мужику. Не каждый день небось боевые корабли здесь проходят… Ладно, ушли и ушли! Баба с возу — кобыле легче…
Суденышко, уходившее к видневшимся вдали, почти у самой линии горизонта, островам, быстро превращалось в маленькую черную точку, терявшуюся среди предзакатного блеска голубовато-зеленых невысоких волн. Эсминец же, послушно следуя командам капитана, напротив, немного отклонился от курса вправо, застопорил машину и загрохотал в клюзах якорными цепями…
…Хамзах, размеренно работавший ластами и уверенно продвигавшийся в сумрачной толще зеленоватой воды в сторону русского эсминца, хорошо слышал, как винты корабля стеганули волну раз-другой и затихли, а вслед за этим зашелестели-забулькали стальные цепи — аквалангист живо представил, как в илистое дно пролива бухнулись, поднимая мутные тучи, якоря. Ну что же, это еще лучше… Пусть становятся на ночевку, или что там у них… Неподвижная цель в спокойной воде — это просто замечательно! Не то что шлюзы в ревущих струях несущегося потока. Та-ак, вот и цель… Хамзах проплыл еще несколько метров и оказался в густой тени, отбрасываемой стальной громадой днища эсминца. Вот он какой, красавец — грозный и мощный. А мина такая маленькая! Но против этой опасной малютки бессильны даже могучие стальные красавцы. Как в Африке: могуч и страшен буйвол, но прилетает крохотная муха цеце — и нет буйвола, валяется вверх копытами. Так, пока все идет по плану, просто замечательно все идет! Только вот поганцу этому толстому не стоило все-таки на палубу плевать, не стоило…
17
