— Ну, что он сказал? Чего он пыхтит-то, вроде как злится? На нас, что ли? Так вроде бы не за что…
— Короче, Читра — это его зовут так — говорит, что про тот остров знает мало, но уверен, что вдвоем нам туда соваться — чистое, мол, безумие. Пиратов должно быть не меньше десятка, и остров свой они охраняют всерьез — он так думает…
— И что теперь? Мы должны хвост поджать и назад шлепать, так, что ли?!
— Да погоди ты, сержант, не кипятись. В общем, он предлагает нам свою помощь! За спасение сына и так далее… Есть у них небольшой парусник — рыбу ловят, то-се. План такой: грузим нашу «резинку» на их посудину и идем к тому острову. Пираты местных не трогают и не особо к ним присматриваются — ну, во всяком случае, не так, как к двум воякам в форме да еще на лодке военного образца, сечешь? Доставят они нас туда к ночи, а уж там, на месте, нам и карты в руки, там посмотрим… Я думаю, Дим, он прав на все сто! Но командир сейчас все-таки ты — тебе и решать…
— Да что тут решать, — Никонов задумчиво пощелкал разовой зажигалкой, прикуривая еще одну сигарету, — Чарли этот дело говорит. Или как там его… У меня от всех этих проток и рукавов уже в глазах рябит! А они местные воды наверняка как свои карманы знают. Ладно, рядовой Лагодич, пойдем дальше под парусами. «Ветер по морю гуляет и кораблик подгоняет». Пусть везут, а дальше поглядим, какой это товарищ Сухов…
До заката оставалось еще часа три, когда от наскоро восстановленного деревенского причала отвалил парусник под командованием Читры. Хотя столь гордое наименование не очень-то и подходило для весьма потрепанной деревянной посудины, провонявшей рыбой и затхлой морской водой, но два косых паруса, хлопавших под свежим вечерним ветерком аж на двух мачтах, плюс треугольный кливер на носу вполне позволяли капитану и двум его матросам называть судно шхуной. Кроме парусного вооружения, на шхуне был еще и малосильный дизелек, позволявший ходить в местных водах и в штилевое безветрие. Надувную лодку морпехов пристроили на корме, прикрыв плавсредство грудой старых сетей. Под сетями же были укрыты и два «калашникова», и кое-какие вещи русских солдат, поскольку капитан сразу же попросил ребят снять хотя бы военные куртки и береты, выдав взамен какие-то серые рваные рубахи и панамы с обвисшими большими полями. Сержант маскировкой остался доволен, а вот Лагодич, учуяв густой рыбный запах от чужого балахона, не смог удержаться от брезгливой гримасы, на что друг отреагировал мгновенно:
— Ты это… рожей-то не очень! А то еще обидятся. Улыбайся, блюди политес, салага!
Шхуна потихоньку удалялась от берега, уже убежал с причала провожавший отца и новых друзей Али, долгое время не скрывавший обиды на категорический отказ Читры взять его с собой. На берегу не было больше ни единого человека, но с высокой скалы, прятавшейся в прибрежных зарослях, за отходом судна внимательно наблюдали через бинокль еще чьи-то любопытные глаза…
20
«Город напоминал огромный муравейник, в который неведомый злодей воткнул тлеющую головешку…» — с удовольствием написали бы газетные репортеры Сингапура, если бы им разрешили опубликовать хотя бы строчку. Но, во-первых, власти в довольно-таки жесткой форме намекнули владельцам всех изданий, телеканалов и прочих СМИ, что любую информацию о нависшей над Сингапуром угрозе пока лучше придержать. Во-вторых, избитое сравнение с муравейником было бы совершенно некорректным по отношению к трудягам муравьям — у них-то как раз никогда и не бывает бестолковой суеты и паники, они всегда твердо знают, кому и куда бежать в случае опасности и что делать. В отличие от людей. И третья причина, по которой фразочка не годилась для определения ситуации в городе-государстве-порту, состояла в том, что, несмотря на некую нервозность, неизбежную в подобных ситуациях, все заинтересованные и посвященные в суть проблемы структуры и службы работали слаженно и четко, жизнь в городе ничем не отличалась от обычной и нигде не было ни малейших следов видимой паники.
— Итак, господа. — Господин Ван, важный чин из мэрии, назначенный начальником объединенного штаба по противодействию возникшей со стороны пиратов-террористов угрозе, переложил на столе какие-то листочки, поднял на присутствующих внимательный взор усталых глаз, прятавшихся в узких прорезях тяжелых век, и продолжил совещание: — Мы не знаем, сколько у нас времени до так называемого часа «Ч». О требованиях террористов вы все знаете. Я хотел бы услышать ваши соображения по поводу создавшейся ситуации… Генерал?
Невысокого роста худощавый генерал, не вставая с места, коротко проинформировал господина Вана, что армейский спецназ и все вспомогательные подразделения приведены в полную боевую готовность и могут быть в любую минуту переброшены на вертолетах в район расположения базы пиратов, над поисками которой сейчас работают все разведслужбы.
— То есть, если я вас правильно понял, — решил уточнить господин Ван, — вы склоняетесь к тому, чтобы не платить вымогателям никакого выкупа, а просто провести силовую акцию и уничтожить пиратов прямо в их гнезде?
— Так точно, уважаемый господин Ван! — В голосе генерала звучали непреклонная решимость и жесткость. — Мы можем выплатить мерзавцам эти миллионы, но кто может дать гарантии, что завтра они не потребуют еще больше денег? Шантажист, один раз попробовавший вкус больших и легких денег, не остановится никогда. Это то же самое, что и тигр-людоед, отведавший человеческой крови… Мое мнение — а меня поддерживают и начальник полиции, и господа из служб спасения — платить ни в коем случае нельзя!
— А если им удастся…
— А если террористам все же удастся каким-то образом распылить заразу, которой они нас пугают, то мы мгновенно локализуем район заражения, близлежащие районы эвакуируем и никакой пандемии просто не допустим. Наши войска химической защиты прекрасно усвоили и усовершенствовали опыт борьбы с самыми страшными эпидемиями прошлого как у нас, так и в соседних регионах. Думаю, вы помните, что в не столь уж и далеком прошлом в Индии зараженные чумой и холерой поселки окружали войсками, выжигали все огнеметами,
